Чем отличается естественные науки от гуманитарных. Гуманитарные и естественные науки

Познавательная : это основная функция, отражающая сущность науки. Заключается в познании мира и вооружении людей новыми знаниями. Примеры : ученые – медики провели ряд исследований инфекционных заболеваний; ученые – сейсмологи изучают физические процессы, происходящие во время землетрясений.

Культурно-мировоззренческая : наука влияет на формирование человеческой личности, определяет его отношение к природе и обществу. Человека, не обладающего научными знаниями, основывающегося в своих рассуждениях и действиях только на личный повседневный опыт вряд ли можно назвать культурным. Примеры : группа научных работников выдвинула новую гипотезу происхождения жизни на Нашей планете; философские исследования доказывают, что во Вселенной имеется безграничное число галактик; Н. проверяет и критически осмысливает научную информацию.

Производственная : наука – это особый «цех», призванный снабжать производство новой техникой и технологиями. Примеры : ученые-фармацевты создали новое лекарство для борьбы с вирусами; специалисты по генной инженерии разработали новый метод борьбы с сорняками.

Социальная : наука воздействует на условия жизни людей, характер труда, систему общественных отношений. Примеры : исследования доказали, что увеличение расходов на образование на 1% в ближайшие годы приведёт к увеличению темпов экономического развития; в Госдуме состоялись слушания, на которых обсуждались научные прогнозы перспектив развития космической отрасли в РФ.

Прогностическая : наука не только вооружает людей новыми знаниями о мире, но и даёт прогнозы дальнейшего развития мира, указывая на последствия изменений. Примеры : советский физик-теоретик, академик А.Д. Сахаров выступил со статьей «Опасность термоядерной войны»; ученые – экологи предупредили об опасности загрязнения вод реки Волга для живых организмов.

Учёные и социальная ответственность

Наука включает в себя не только систему знаний, но также научные учреждения и научных работников. Признанным центром фундаментальных исследований науки в нашей стране является Российская академия наук (РАН) – наследница Академии наук и художеств Петра Великого, которая в 1934 году переехала в Москву. В составе РАН крупнейшие учёные, проводящие исследования в медицине, сельском хозяйстве, образовании, энергетике и многих других областях. Учёные, исследователи, эксперты, лаборанты – особая категория людей. Они обладают научным мировоззрением и получают огромное удовольствие от научной творческой деятельности. Их труды вносят вклад в развитие определённой отрасли науки. Главной задачей научных работников является получение, обоснование и систематизация новых истинных знаний о реальном мире.

Окружающая нас действительность в научных знаниях отражается в виде понятий и терминов. В этом состоит фундаментальное отличие науки от искусства или религии, отражающих знания о мире образно. Особенностями научного мышления и деятельности учёных являются:

• отбор объективных, достоверных и точных научных фактов;
• формулирование проблемы и построение гипотезы, способной её решить;
• использование специальных методов исследования и сбор данных;
• теоретическое обоснование понятий, принципов, законов;
• проверка знаний с помощью доказательств.

• принцип "не навреди";
• в науке нет места субъективности;
• истина дороже всего;
• честно признавай заслуги своих предшественников и многие другие.

Задание: Проиллюстрируйте примером любую функцию науки🎓

Что такое естественные и гуманитарные науки? Если ответить на вопрос в общепринятом смысле, то гуманитарные науки – это те, которые изучают человека и его деятельность, а естественные науки изучают живую, мёртвую и косную природу, то есть ту, которая никогда не была живой. Однако данное деление не является конструктивным и в нём много противоречий.

Так медицина, физиология, антропология изучают человека, но не входят в перечень гуманитарных наук. Древние развалины городов, превратившиеся в холмы – антропогенный метаморфизированный рельеф, находятся в ведении геоморфологии – естественной науки. И наоборот; география до XVI века, основанная на легендах и фантастических рассказах путешественников, переданных через десятые руки, была наукой гуманитарной.

То же самое можно сказать и о геологии, базирующейся на рассказах о Всемирном потопе и Атлантиде. Даже астрономия до Коперника относилась к разряду гуманитарных наук, так как основывалась на изучении текстов Аристотеля, Птолемея, Козьмы Индикоплова. Люди предпочитали жить на плоской Земле, окружённой Океаном, а не на шарике, парящем в бесконечном пространстве.

Отсюда можно заключить, что различие между естественными и гуманитарными науками не принципиально, а скорее, стадиально. Ещё в 1902 году В. И. Вернадский отметил: «В XVIII веке работы натуралиста в физической географии и геологии напоминали приёмы и методы, царившие ещё совсем недавно в этнографии и фольклоре. Это неизбежно при данной фазе развития науки».

Из сказанного можно заключить, что деление образов мышления, а тем самым и наук, по предмету изучения неправомерно. Гораздо удобнее деление по способу получения первичной информации. Тут возможны два подхода: чтение книг или выслушивание сообщений (легенд, мифов и т. д.) и наблюдения, перемежающиеся с экспериментами.

Первый способ соответствует гуманитарным наукам, царицей которых является филология. Второй способ относится к естественным наукам, подразделяющимся на математизированные и описательные. Первые имеют дело с символами, а вторые с географией и биологией. Причина такого размежевания описана В. И. Вернадским, назвавшим её «бессознательным научным дуализмом».

Свой тезис он разъяснил так: «Под именем дуалистического научного мировоззрения я подразумеваю тот своеобразный дуализм… когда учёный-исследователь противопоставляет себя – сознательно или бессознательно – исследуемому миру… Получается фантазия строгого научного наблюдения учёным-исследователем, совершающаяся вне процессов природы как целого».

Тут можно добавить, что гуманитарий рассматривает всё извне, а естествоиспытатель старается рассмотреть изнутри, так как сам находится в потоке постоянных изменений. В этом потоке он видит больше, чем гуманитарий, для которого открыта только рябь на поверхности.

Но несмотря на то, что естественные и гуманитарные науки размежёваны, они имеют абсолютно одинаковые права и значимость. Здесь не надо забывать, что именно гуманитарные науки обогатили человечество информацией об иных культурах, как современных эпохе европейского просвещения, так уже и мёртвых. Именно за это XV и XVI века, переполненные преступлениями и жестокостями, называют эпохой Возрождения.

В результате этого такая наука как история стала обладательницей огромного количества фактов. Беда заключалась лишь в том, что в ней отсутствовал принцип классификации. В любой обобщённой работе факты излагались лишь в хронологической последовательности, вследствие чего плохо поддавались запоминанию.

Физика, химия, астрономия, космография имели аналогичные трудности, но с использованием математики преодолели их. Однако нельзя думать, что все явления, поддающиеся научному объяснению, можно подвести под математические формулы, хотя последние и являются величайшим творением человеческого разума.

Палеонтология и историческая геология изучают прошлое, руководствуясь принципом актуализма, по которому законы природы, наблюдаемые ныне, точно так же действовали и в прошлом. Однако данный принцип относится к массовым явлениям, но не к единичным фактам.

Все природные закономерности вероятностны и подчинены законам больших чисел. Отсюда следует, что чем выше порядок, тем неуклоннее воздействие закономерности на объект, а чем ниже порядок, тем более возрастает роль случайности и степень свободы. Поэтому в естественных науках единичное наблюдение воспринимается критично. Оно может быть случайным, искажённым обстоятельствами и даже зависеть от самочувствия и настроения наблюдателя.

Но большие числа компенсируют все недостатки, а любая ошибка лежит в пределах допуска. Иначе говоря, она столь мала, что ею не только можно, но и нужно пренебрегать. Обозначить это можно как эмпирическое обобщение – непротиворечивый комплекс сведений, равный по достоверности наблюдаемому факту.

И если историк или палеоэтнограф встанет на этот путь, то получит те же перспективы, которые уже имеют биологи, геологи, географы. Если взять за основу исторического исследования эксцесс, то можно набрать много таких эксцессов. А раз много, то их можно классифицировать, а затем систематизировать. Тем самым будет получен верифицированный материал для эмпирических обобщений.

Этим путём в XIX веке пошла социально-экономическая история. Собранные ею данные легли в основу исторического материализма, предмет которого – не отрывочные сведения летописцев, а объективная реальность с присущей ей закономерностью.

В исторической географии и этнографии XIX века такой постановки вопроса не было, так как не существовало способов её решения. Появились они лишь в середине XX века. Это были системный подход Л. фон Берталанфи и учение В. И. Вернадского о биохимической энергии живого вещества биосферы.

Именно эти два открытия позволили сделать эмпирическое обобщение всех ранее установленных фактов и дать тем самым описательное определение этнической общности, установив характер движения материи в этногенезах. Тем самым гуманитарная историческая география и палеоэтнография превратились в новую естественную науку – этнологию.

Но не всегда естественные и гуманитарные науки воссоединяются друг с другом. Здесь можно назвать историю, которая осталась гуманитарной в той области, которая охватывает изучение древних книг, фольклора, феодальных институтов, греческих полисов, архитектуры, картин и других источников, которые по своей сути статичны и иными быть не могут.

В то же время сам человек, его общественные институты постоянно меняются. Они умирают и вновь возрождаются как всё живое на планете. С течением времени вершатся события, и в этом аспекте историю следует рассматривать как естественную науку, находящуюся в компетенции диалектического, а не исторического материализма.

В истории развития философской и научной мысли имели место неоднократные попытки объединения различных знаний в соответствии с единым универсальным принципом. Разного рода классификации, т. е. разделения вещей по родам и видам, применялись и по отношению к наукам. Сюда относятся попытки классификаций наук Аристотеля, Ф. Бэкона, французских энциклопедистов, О. Конта и позитивистов XIX в., Гегеля, как завершителя немецкого классического идеализма, Ф. Энгельса и марксистов, а также множества современных ученых.

Аристотель в целом следовал общей логике и традиции античной философии, выделяя науки о природе (физику), о познании и душе (логику) и об обществе (этику). Однако именно Аристотель, как основоположник многих новых наук (биологии, метеорологии и т. д.), предложил дополнительный, оригинальный принцип классификации наук в соответствии с выполняемыми ими функциями: науки творческие (поэтика, риторика, диалектика), науки практические (этика, политика, медицина, астрономия) и науки теоретические (логика, математика, физика, первая философия) .

Ф. Бэкон (XVII в.) разделял науки в соответствии со способностями человеческой души: памятью, воображением и разумом. С памятью связаны исторические науки (естественная, гражданская история, история церкви); с воображением - поэзия, как изображение мира не таким, какой он есть на самом деле, а в соответствии с желаниями и идеалами человека; с разумом связаны науки о природе, о человеке и о Боге, т. е. естествознание, теология и то, что принято называть вне- научным, паранаучным знанием (магия, алхимия, астрология, хиромантия и т. п.).

О. Конт (XIX в.) отверг принцип деления наук по различным способностям ума. Он полагал, что принцип классификации должен опи- 46 - раться на предметы наук и определяться связями между ними. Кон- товский принцип располагал науки по простоте и общности их предметов и соответствующих им методов. Так, математика обладает всеобщим предметом и методом, следом за ней идут механика, науки о неорганических телах, науки об органических телах, социология.

Во второй половине XIX в. Ф. Энгельс связал предметы науке формами движения материи. Позитивистский принцип классификации наук (О. Конт, Г. Спенсер) был им развит, поскольку оставлял открытой возможность возникновения новых наук на базе неизвестных еще форм движения материи.

Современные классификации в целом сводятся к трем блокам: естественно-математические науки, философско-гуманитарные и технико-прикладные. В основании такой классификации явно прослеживается влияние античной мысли (Аристотель), позитивизма, марксизма, и особенно духовной ситуации XX в., средоточием которой оказалась проблема человека. Именно человек обладает знаниями о природе (естествознание), о себе самом (гуманитарные науки) и о плодах своей деятельности по преобразованию мира (технические науки).

Естественные науки. Знания о природе представляют собой целостную систему, структурная сложность и содержательная глубина которой отражает бесконечную сложность и глубину самой природы. Познание природы достигается путем практической и теоретической деятельности человека. Все знания о природе должны допускать эмпирическую проверку.

Поскольку все науки возникают из ситуации взаимоотношений субъекта и объекта (по И. Канту), то, понятно, что науки о природе больше внимания уделяют объекту, чем субъекту. Но для современного естествознания становится принципиально важным соблюсти строгую меру внимания не только к объекту, но и к субъекту. История естествознания дает в этом смысле наглядный урок. Так, для классического естествознания начиная с XVII в. характерна тенденция полного «исключения из описания и объяснения всего, что относится к субъекту и процедурам его познавательной деятельности» .

Для неклассического естествознания (конец XIX - сер. XX в.) характерно допущение корреляций между объектом и процедурами познавательной деятельности, возникает понятие «объекта в пределах приборной ситуации», которое может существенно отличаться от «объекта за пределами приборной ситуации».

Наконец, в постнеклассической науке о природе изменился сам предмет исследования. Теперь он не ограничивается только объектом, детерминированным средствами научного познания, а включает в - 47 свою орбиту и субъекта. Предмет науки представляет собой уже субъект - объектную систему в ее самодвижении и развитии.

Долгое время парадигмы естествознания определяли ход развития всего комплекса наук, и даже философии. Так, геометрия Евклида находит свое отражение в формулировке И. Канта априорных основ чувственного познания и рассудка человека, - настолько ее «парадиг- мальность» была убедительна для немецкого философа. Та же ситуация складывалась вокруг физики И. Ньютона (XVII в.) и физики А. Эйнштейна (начало XX в.), вокруг открытий Г. Менделя (конец XIX в.), Д. Уотсона и Ф. Крика (сер. XX в.).

В XX в. «пальма первенства» постепенно переходит от естественных к социально-гуманитарным наукам. Политэкономические исследования К. Маркса, социология М. Вебера становятся образцом истинно научного подхода для многих ученых и научных школ.

Гуманитарные науки. Само понятие гуманитарные, т. е. человеческие, идет от первых гуманистов эпохи Возрождения, которые в XV- XVI вв. взяли на себя труд возродить в оригинале наследие античных мыслителей, прежде всего поэтов, писателей, философов, историков, т. е. тех, кто работал над возвеличиванием человеческого духа и его мощи. Гуманитарные науки связаны с конкретным, единичным, уникальным субъектом и его достижениями, имеющими нечто общее с духовным состоянием других субъектов, т. е. вызывающим у них определенный духовный резонанс.

Из трех вышеперечисленных функций науки для гуманитарных наук наиболее подходит понимание (интерпретация). Гуманитарные науки имеют дело с единичными, уникальными фактами, событиями, явлениями социокультурной, духовной природы, которым в наименьшей степени присущи однородность и тождественная повторяемость. Их чрезвычайно трудно подвести под общие концепции, теории, законы, т. е. объяснить. Что касается функции предсказания, то она в гуманитарных науках, в отличие от естественных, реализуется в достаточно малой степени. Предсказать какое-либо социальное событие, дальнейший ход истории значительно сложнее, чем предсказать солнечное затмение или приближение метеорита к Земле.

Взгляды на предмет гуманитарных наук чрезвычайно противоречивы. Согласно Г. Риккерту, законы в гуманитарных науках являются не номологическими (отражающими регулярные, повторяющиеся связи между объектами или явлениями), а идеографическими (интерпретирующими неповторимые единичные факты и явления с позиций конкретных авторов). По мнению неокантианцев, в гуманитарных науках следует опираться не на причинные связи и законы, а на цели, намерения, мотивы, интересы людей. Сточки зрения марксиз-

48 ма, напротив, исторические закономерности «пробивают себе путь» в обществе с необходимостью природного процесса и действуют помимо води и желания людей. Подобная антиномия, впрочем, разрешима в рамках самой гуманитарной науки, хотя и требует квалифицированной философской помощи.

Сознательная деятельность людей, представленная здесь в виде мотивов и интересов, всегда детерминирована определенной, сложившейся в прошлом, исторической ситуацией, но, в свою очередь, определяет будущие контуры истории, становясь, таким образом, как бы частью объективного «исторического пейзажа». Одно переходит в другое и обратно. Если отрывать сферу сознательной деятельности людей от исторических условий, в которых она протекает, тогда не избежать фаталистических или волюнтаристских интерпретаций, субъективно-идеалистических или объективистских концепций философии истории.

Постижение предмета гуманитарных наук все чаще связывают с герменевтикой, которая изначально существовала как экзегетика. Под герменевтикой подразумевается не только метод гуманитарных наук (искусство и теория истолкования текстов), но и учение о бытии (онтология). В настоящее время в ней традиционно выделяется два подхода: психологический и теоретический. К психологическому относят понимание, основанное на переживании одним человеком духовного опыта другого, его чувств, настроений, эмоций. Чтобы понять автора, надо внутренне пережить то, что пережил он. Теоретический подход подразумевает раскрытие смысла идей, целей, мотивов авторов, т. е. стремится понять, что они хотели донести до нас и чем эта донесенная до нас информация может обогатить наше понимание жизни. Писателя надо понять лучше, чем он сам себя понимал, - гласит принцип герменевтики. Другой принцип заключается в том, что понимание отдельного фрагмента обусловлено пониманием целого (текста, документа, истории) и, наоборот, целое может быть постигнуто благодаря достигнутому пониманию отдельных фрагментов (так называемый «герменевтический круг»). Еще один важный принцип герменевтики гласит, что понимать - означает понимать другого, т. е. находить общее с ним в мировоззрении, культуре, правах, языке и проч. . Возникает вопрос, а можно ли использовать герменевтику для изучения природы? На первый взгляд кажется, что нет, ибо в природе мы имеем дело с повторяющимися, сходными, единообразными группами объектов и явлений. Но ведь и в природе ученые также сталкиваются с уникальными, неповторимыми, не укладывающимися в рамки известных закономерностей, существующих теорий объектами и явлениями. В данном случае ученый также стремится понять и интерпретировать природу таких объектов и явлений, выявить закономерность или выдвинуть новую 49 гипотезу их объяснения. Однако в этом случае природный объект неизбежно теряет свою «уникальность». На фоне этого особенно наглядным является пример различных интерпретаций разными учеными и научными школами объектов микромира.

Идеальным был бы вариант использования герменевтики в естествознании, если допустить, что «природа - текст, написанный Богом», который надо расшифровать. В этом русле мыслил и Г. Галилей: природа - книга, написанная языком математики, и человек, не сведущий в математике, ее не поймет.

Методы естественных наук могут быть в определенных аспектах использованы для познания социальных явлений. Опыт исследования экономических, демографических, экологических процессов, например в деятельности Римского клуба, в расчетах сценария «ядерной зимы» К. Сагана и Н. Моисеева, показывает относительную успешность такого использования. То же самое относится к оправданности частичного применения исторической концепции К. Маркса или концепций А. Тойнби, О. Шпенглера (о замкнутости и цикличности цивилизационных процессов). Всем этим теориям присуща вполне четкая и рациональная, но сухая и абстрактная схема. Специфика же самого предмета исследования с его красочностью, полнотой жизни, индивидуальностью из этих схем исчезает, как если бы взяли в качестве объекта изучения жизнь российского общества середины прошлого века и исследовали бы ее только по политическим, экономическим, демографическим и проч. теориям, забыв про романы JI. Толстого, Ф. Достоевского. Сам К. Маркс считал, что чтение романов О. Бальзака дает ему для понимания экономической ситуации во Франции начала XIX в. несравненно больше, чем самое тщательное изучение экономических таблиц и биржевых сводок.

Технические науки изучают преобразованную и поставленную на службу человеку природу. «Технэ» в переводе с древнегреческого означает искусство. В античных театральных представлениях в кульминационный момент нередко появлялся «Бог из машины», движимый искусно сконструированным блочным механизмом. Так техника (искусство) явилась посредником между человеком и Богом, человеком и судьбой, человеком и природой. Т. Кампанелла (XVI в.) полагал, что человек в своих желаниях не останавливается на вещах этого мира, а желает еще большего - возвыситься над небом и миром. Не имея быстрых, как у лошади, ног, человек изобретает колесо и повозку, не будучи в состоянии плавать как рыба, он изобретает корабли, а, мечтая о полетах, подобно птице, он создает летательные аппараты. Феномен техники включает ряд смыслов. Первый - это инструментальное понимание техники. Под техникой понимается совокуп- ность искусственно созданных материальных средств деятельности или совокупность артефактов, используемых как средства деятельности. В этом смысле техника - всегда вещи, созданные людьми из неорганического субстрата и ими используемые. Во втором смысле техника понимается как искусный процесс деятельности или как мастерство, например техника земледелия, мореплавания, врачевания и т. д. Ныне в этом значении чаще всего употребляется слово «технология», обозначающая совокупность знаний и умений изготовления чего-либо. Третий смысл техники понимается предельно широко как способ деятельности, образ жизни и образ мысли, например язык, сначала устный, а затем и письменный - это техника, современные мировые религии - это тоже техника .

В отличие от естественных наук, технические науки (прикладная механика, радиоэлектроника, горное дело, агрономия, генная инженерия, фармакология и т. д.) являются более конкретными, т. к. изучают конкретные объекты, созданные человеком, «вторую природу», а также утилитарными, поскольку они ориентированы не на познание сущности явления как такового, а на конкретный результат, имеющий практическое применение. Но без естественных наук технические науки развиваться, в принципе, не могут, ибо первые задают им основу, вскрывают сущность процессов, используемых в технических системах.

В свою очередь и гуманитарные науки тоже оказывают свое влияние на технические. Техника создается человеком и для его потребностей. Она включается составной частью в процесс его жизнедеятельности и при этом не должна подчинять человека себе, лишать его свободы и творческого начала. Возникшая на этой почве техническая и инженерная этика призвана предупреждать перекосы общества в сторону техницизма.

Технические науки имеют тенденцию к прогрессу, который обусловлен социальной потребностью практических научныхдостижений, используемых в производстве. Однако здесь есть свой предел и переход в свою противоположность: прогресс в одном отношении есть регресс в другом. Не зря издавна считают, что техника как «дар богов» может оказаться «ящиком Пандоры».

Попытки дать классификацию наук предпринимались со времен античности. Наиболее преуспел в этом афинский философ IVв. до н.э. Аристотель. Он разделил все области знания на физику (греч. Φυσι,κά, - природа) и метафизику (дословно - то, что идет за физикой). К физике Аристотель относил все науки о природе, к метафизике - философию, которая в то время включала в себя, помимо онтологии, т.е. науки о бытии, и все то, что сейчас мы называем гуманитарным знанием. В настоящее время по объекту науки, как уже упоминалось, делятся на естественные и гуманитарные. Следует четко представлять, что деление это в значительной степени не является строгим и взаимоисключающим. В самом деле, человек представляет собой часть природы, и с точки зрения биологии, например, является точно таким же живым объектом, как и все остальные организмы. Поэтому такие науки, как, скажем, физиология высшей нервной деятельности человека, будут относиться к естественным, несмотря на свою «направленность на человека».

Тем не менее, объекты естественных и гуманитарных наук обладают уникальными, неповторимыми чертами и характеристиками, которые позволяют говорить не только о двух типах наук, но даже и естественнонаучной и гуманитарной культурах.

Слово «культура» происходит от латинского cultura, что изначально обозначало возделывание, обработку земли. Позднее в понятие культуры был вложен широчайший смысл, и под культурой стали понимать все то, что отличает человека от животного, в первую очередь - разговорный язык и умение создавать орудия труда. Культура противопоставляется природе, и противопоставление это имеет одну ярко выраженную черту. Все природные процессы подчинены причинно-следственным связям, т.е. любое явление можно рассмотреть с точки зрения тех причин, которые его вызывают. Всякое же культурное явление является результатом человеческой деятельности, которая подчинена несколько иным законам - законам целеполагания.

Различие в объектах и предметах науки определяют и различие в методах. Методология является одной из самых существенных характеристик науки. В каждой группе наук можно выделить общенаучные и специфические методы. К общенаучным методам естественных наук можно отнести наблюдение , измерение, эксперимент, моделирование.

Наблюдение - это метод качественной оценки изучаемого явления. При помощи наблюдения в первую очередь можно сделать вывод о самом существовании такого явления, его начале и завершении. Например, при изучении солнечного затмения, используя метод наблюдения можно сказать, что оно началось или закончилось.

Измерение - метод количественной оценки изучаемого явления. Измерение проводится путем сравнения данного явления с каким-либо эталоном. В вышеприведенном примере измерение поможет установить время начала и завершения затмения, его продолжительность и т.д. Очень часто наблюдение и измерение объединяют в один метод. Это легко объяснимо - в современной науке очень высоки требования к получаемой информации и необходимо представить как можно больше данных, касающихся исследуемого процесса или явления. Отдельно метод наблюдения может дать лишь самые общие представления, поэтому он нуждается в дополнении, которое и предоставляет измерение.

Эксперимент (от лат. experimentum - проба, опыт) - метод научного познания, при помощи которого в контролируемых и управляемых условиях исследуются явления окружающей действительности. Как научный метод эксперимент возник в эпоху Нового Времени, его автором считается Г.Галилей. Английский философ Ф.Бэкон дал первую философскую трактовку эксперимента, показав его значение и как критерия научного знания. Эксперимент обычно используют для подтверждения или опровержения какой-либо гипотезы или теории. Одним из видов эксперимента является мысленный эксперимент, который оперирует не реальными объектами окружающего мира, а их идеальными аналогами. Мысленный эксперимент, таким образом, является теоретической моделью реальной ситуации.

Моделирование (от лат. modulus - мера, образец, норма) - метод научного познания, заключающийся в создании условий для выявления некоторых сторон изучаемого объекта. При моделировании возможно игнорирование определенных качеств оригинала, если они не представляют интереса для конкретного исследования. Например, аэродинамические свойства нового самолета не обязательно сразу исследовать в реальных условиях - достаточно поместить его в аэродинамическую трубу, смоделировав таким образом реальную ситуацию. Модель представляет собой аналог определенного фрагмента окружающего мира, который служит для получения, хранения, обработки информации об оригинале. Модель никогда не сможет полностью совпасть с оригиналом, поскольку такое совпадение не входит в задачи исследования. В некоторых случаях модель может выражать собой идеальный объект, соотносящийся с реальным объектом. Например, такими объектами являются математические модели физических явлений (тайфуна, ядерного взрыва и т.д.).

Область гуманитарных наук отличается прежде всего тем, что в ней исследуются целенаправленные действия людей, поэтому методы гуманитарных наук направлены не на строгую фиксацию причинно-следственных связей, а, скорее, на «телеологичность». К их числу относятся понимание, описание, объяснение, интерпретация.

Понимание - процесс внутреннего переживания знания. Понимание - это «знание-для-себя», знание, которое может быть невербализованым, т.е. не выраженным в понятийном аппарате. Разумеется, в естественнонаучных исследованиях также присутствует понимание - без него невозможна ни одна теория. Однако в естественных науках остановиться на внутреннем переживании невозможно, необходим перевод информации в вербальную форму. В гуманитарных же науках это допустимо, например, некоторые течения психологии - интуитивная психология, понимающая психология и некоторые другие - сознательно отказываются от строго научного подхода в пользу понимания.

Описание - этап научного исследования, состоящий в фиксировании данных эксперимента или наблюдения с помощью определенной системы обозначений, принятых в науке. Описание производится как путём обычного языка, так и спец. средствами, составляющими язык науки (символы, матрицы, графики и т.д.). В отличие от понимания, описание уже вербализовано, т.е. оно нуждается в определенной системе понятий, которые составляют научный язык. Однако, опять-таки в отличие от естественнонаучной трактовки, в гуманитарных науках возможно описание и с помощью обычного разговорного языка, более того, некоторые гуманитарные науки, например, история, могут оперировать только такими описаниями. В самом деле, описания многочисленных исторических событий, произведенные современниками - это описания, сделанные на том самом «обычном языке». Описание может не коррелировать с пониманием, поскольку (продолжая исторический пример), современники часто не могут понять и оценить значение тех событий, описание которых они дают.

Объяснение- метод научного познания, раскрытие сущности изучаемого объекта; осуществляется посредством постижения закона, которому подчиняется данный объект, либо путём установления тех связей и отношений, которые определяют его существенные черты. Объяснение предполагает описание объекта (подлежащего объяснению) и анализ последнего в контексте его связей, отношений и зависимостей. В структуре объяснения как познавательной процедуры различают следующие элементы: исходное знание об объекте; знание, используемое в качестве условия и средства объяснения (основания объяснения); познавательные действия, связанные с применением знания, оснований объяснения, к объясняемому объекту. Наиболее развитая форма научного объяснения. - объяснение на основе теоретических законов, связанное с осмыслением объясняемого объекта в системе теоретического знания. В науке широко используется форма объяснения, заключающаяся в установлении причинных, генетических, функциональных и др. связей между объясняемым объектом и рядом условий, факторов и обстоятельств (например, объяснение резкого увеличения численности населения в эпоху неолита переходом к земледелию). Основанием в таких объяснениях выступают общие категориальные схемы, отражающие различные связи и зависимости, а сами объяснения нередко служат исходным пунктом развития представления об объекте в теоретическом понятии.

Раскрывая сущность объекта, объяснение также способствует уточнению и развитию знаний, которые используются в качестве основания объяснения. Процессы объяснения в пауке не сводятся к простому подведению объекта под тот или иной закон (схему), а предполагают введение промежуточных компонентов знания и уточнение условий и предпосылок. Таким образом, решение объяснительных задач - важнейший стимул развития научного знания и его концептуального аппарата. Объяснение служат основой разработки критериев и оценок адекватности знаний его объекту.

Интерпретация (от лат. interpretatio - разъяснение, истолкование) - совокупность значений (смыслов), придаваемых каким-либо образом элементам некоторой теории (выражениям, формулам и отдельным символам); каждое такое значение также называется интерпретацией данного выражения, формулы или символа.

Понятие интерпретации играет важную роль в теории познания, характеризуя соотношение научных теорий и областей объективного мира.

В содержательных естественнонаучных и математических теориях всегда подразумевается некоторая интерпретация: такие теории используют лишь осмысленные выражения, т. е. смысл каждого выражения предполагается с самого начала известным. Однако интерпретирующая (разъяснительная) функция таких теорий неизбежно ограничена. В общем случае понятия и предложения естественнонаучных теорий интерпретируются посредством образов сознания, совокупность которых должна быть адекватна, изоморфна интерпретируемой теории относительно описываемых свойств объектов и отношений между ними. Отношение между реальными объектами и их образами, всегда приблизительное и неполное, может претендовать лишь на гомоморфизм. Отношение между интерпретируемой теорией и её интерпретацией не взаимно однозначно: кроме «естественной» интерпретации (для формализованного описания которой данная теория строилась), у теории могут быть и другие, и наоборот, одна и та же область физических явлений может описываться различными теориями, то есть служить их интерпретациями.

Интерпретация теоретических построений развитых областей научного знания носит, как правило, опосредованный характер и включает в себя многоступенчатые, иерархические системы промежуточных интерпретаций. Связь начального и конечного звеньев таких иерархий обеспечивается тем, что интерпретация интерпретаций какой -либо теории даёт и непосредственную её интерпретацию.

Разница в методах гуманитарных и естественных наук определяется различием их объекта и предмета, хотя, как уже было сказано, это деление весьма условно и представляет собой скорее дань исторической традиции. В самом деле, ни одна гуманитарная дисциплина не может обойтись без таких методов, как наблюдение или моделирование, в то время как естественные науки используют понимание, объяснение и интерпретацию.

Для начала зададимся вопросом, который на первый взгляд не имеет никакого отношения ни к становлению классической этологии, ни вообще к теме этой книги: чем, собственно, отличаются гуманитарные науки от естественных?

Вокруг этого вопроса сломано множество копий и высказано множество мнений - начиная от классического определения немецкого философа и историка культуры Вильгельма Дильтея (предложившего различать «науки о природе» - естественные и «науки о духе» - гуманитарные) и до высокомерных дразнилок: мол, гуманитарные науки - это те, которыми может успешно заниматься человек, неспособный одолеть школьный курс математики. Отдельным предметом споров служит отнесение тех или иных конкретных дисциплин к естественным или гуманитарным.

Некоторые страстно доказывают, что современная психология - давно уже естественная наука, так как вся основана на эксперименте и применяет такие сложные приборы, как магнитно-резонансный томограф.

Конечно, подобные высказывания отражают лишь распространенные стереотипы (порожденные не только слабым знакомством с предметом, но еще и подспудной тягой к самоутверждению). Однако и более корректные и компетентные суждения часто не могут прояснить ситуацию. Вот, скажем, написано в Википедии, что «гуманитарные науки - дисциплины, изучающие человека в сфере его духовной, умственной, нравственной, культурной и общественной деятельности». Вроде ясно, но представим себе, например, группу медиков и фармацевтов, изучающих реабилитацию людей, перенесших инсульт. Они просят своих пациентов прочитать написанный текст, выполнить арифметические действия, назвать имена близких… Это, несомненно, прямо относится к духовной и умственной сферам - но достаточно ли этого, чтобы признать такое исследование гуманитарным?

Разделение по применяемым методам тоже не добавляет ясности. Например, методы, с помощью которых молодая наука биоинформатика устанавливает родственные связи видов медведей или штаммов вируса (кто от кого произошел и в какой последовательности), по сути ничем не отличаются от методов, которыми текстологи-медиевисты устанавливают генетические связи между разными списками одного и того же памятника. В том, что биоинформатика (в том числе и молекулярная филогенетика) - наука естественная, вроде бы никто не сомневается, в гуманитарной природе текстологии - тем более.

Не претендуя на исчерпывающее решение этого старого и изрядно запутанного вопроса, попробуем указать на одно различие, которое нередко упоминается, но обычно вскользь, вторым планом, как дополнительное. Так, в той же статье в Википедии, в частности, говорится: «В отличие от естественных наук, где преобладают субъект-объектные отношения, в гуманитарных науках речь идет об отношениях субъект-субъектных». Не слишком внимательный читатель скользнет по этой строчке взглядом и тут же ее забудет. И зря. Она-то и указывает на самую суть.

Дело в том, что в гуманитарных науках в отношениях между субъектом исследования и его объектом всегда присутствует некая «двуслойность» - чего в науках естественных не бывает никогда.

Сколь бы сложной и многозвенной ни была та цепочка взаимодействий, по которой ученый-естественник судит о своем объекте, в ней нет субъекта. Единственный субъект естественнонаучного исследования - сам исследователь. А в исследовании, скажем, историческом этих субъектов как минимум двое: современный историк и автор исследуемого источника. Последний является субъектом описания исторической реальности и одновременно объектом современного исследования: ведь даже если о нем ничего не известно, современный ученый волей-неволей видит интересующие его события, процессы и людей только через посредство древнего летописца. И как бы критически он к нему ни относился, как бы ни проверял все, что только можно, независимыми методами (по сообщениям других источников, по данным археологии и т. д.), такой взгляд радикально отличается от «неопосредованного» взгляда естествоиспытателя.

Из этого следует, в частности, что то, что мы называем «историческим фактом», не является фактом в том смысле, в котором это слово употребляется в естествознании. Вот, допустим, в какой-нибудь Тьмутараканской летописи написано, что в таком-то году князь Всепослав сделал то-то и то-то - например, совершил поход на соседа или крестился. События такого рода обычно и называют «историческим фактом». Но действительно ли это факт? Нет. Фактом тут является только то, что есть такое летописное сообщение. Каждый может при некотором старании увидеть оригинальный документ, а если скептик обладает достаточной квалификацией - то и провести соответствующие анализы (пергамента, чернил, написания букв, особенностей словоупотребления и т. д.) и убедиться, что этот фрагмент написан тогда же, когда и весь остальной текст, а язык документа соответствует эпохе княжения Всепослава. Но действительно ли князь совершил свой поход? Если да, то было ли это именно в том году, а не в другом? Был ли этот поход столь победоносным, как о том повествует летопись?

Априорно считать фактами все, что говорит летопись, нельзя - там же может быть написано, к примеру, что во время этого похода князь по ночам оборачивался серым волком.

Значит, надо соотносить это со всеми доступными другими данными, с законами природы и здравым смыслом. Так обращаются не с фактами, а с теориями, гипотезами, реконструкциями.

Если кто-то полагает, что это преувеличение или попытка дискредитировать достоверность исторического знания, - пусть посмотрит хотя бы на споры современных историков о том, что в летописном рассказе о крещении князя Владимира в Корсуни можно считать изложением реальных событий, а что - литературно-назидательными добавлениями. Или обратится к обстоятельствам гибели царевича Димитрия: имея два богато документированных изложения событий мая 1591 года в Угличе, историки до сих пор не могут сказать ничего определенного о том, как погиб царевич, поскольку обе версии («годуновская» и «антигодуновская») абсолютно неправдоподобны даже на самый доброжелательный взгляд.

Не следует думать, впрочем, что этот эффект присущ только исторической науке. Конечно, в разных науках его величина и формы могут быть очень разными. В лингвистике, например, он почти незаметен (что и вызывает у многих настойчивое желание исключить ее из числа гуманитарных наук): индивидуальный носитель языка почти ничего не может сделать с ним сознательным усилием. Некоторым людям удавалось ввести в язык новое, ранее не существовавшее слово, но никто еще не сумел по своему произволу наделить язык новым падежом или новой предложной конструкцией. Поэтому лингвистика может обращаться с языком «через голову» второго субъекта, почти как с объектом естествознания (хотя если знать, что искать, то влияние «второго субъекта» можно различить и там). А вот психология обречена оставаться наукой гуманитарной, несмотря ни на мощный арсенал естественнонаучных методов и приборов, ни на устремления выдающихся психологов и целых научных школ. Ей никуда не уйти от второго субъекта, потому что он-то и есть, собственно, предмет ее изучения.

Заметим, что присутствие второго субъекта позволяет гуманитарным наукам изучать объекты, которых… просто нет. То есть не существует объективно - но они существуют в представлениях людей и в этом качестве вполне могут стать объектом изучения.

Одна из областей фольклористики, например, посвящена изучению представлений о разного рода сверхъестественных существах - леших, домовых, водяных, кикиморах и т. п. Специалисты в этой области картируют зону распространения, скажем, уроса (вы слыхали о такой разновидности нечистой силы?) так же определенно, как зоологи - ареал снежного барса или индийского носорога. А литературоведы могут и вовсе изучать заведомый вымысел, о фиктивной природе которого знают не только они, но и сам «второй субъект» - автор изучаемого произведения. И от этого литературоведение не перестает быть настоящей, полноценной наукой.

Несколько лет назад в Британии разразился скандал - стало известно, что в некоторых провинциальных университетах преподается гомеопатия. После резкого протеста научных и медицинских организаций часть этих заведений отказалась от одиозного предмета. А другие… просто перенесли его из естественного цикла (где этот курс читался вместе с медицинскими дисциплинами) в гуманитарный. В самом деле, существуют гомеопатические эффекты или нет, сама эта специфическая область человеческой деятельности - со своей традицией, историей, правилами, теориями, институтами и т. д. - безусловно существует, а значит, ее можно изучать. Гуманитарными методами.

Какое отношение имеет все это к поведению животных?

Самое прямое. Как уже говорилось во вступительной главе, та или иная последовательность действий животного только тогда может быть названа «поведением», когда она несет в себе некоторый смысл - причем именно для самого животного, то есть субъективный. Иными словами, в науке о поведении, точно так же, как и в гуманитарных науках, всегда присутствует второй субъект - животное, поведение которого мы хотим изучить. Но при этом исследователь поведения животных лишен возможности применить к своему объекту методы гуманитарных наук.

Дело в том, что все эти методы так или иначе связаны с изучением знаков , посредством которых «второй субъект» делает свой внутренний мир хотя бы отчасти доступным для внешнего наблюдателя. И бесспорно главным типом таких знаков, без которого не могут существовать почти все остальные, является слово , членораздельная речь - звучащая или зафиксированная той или иной системой письменности. Именно в слове выражены и исторический документ, и народная сказка, и классическая поэма, и переживания испытуемого в психологическом опыте.

Как мы уже упоминали мельком, говоря о становлении научной психологии, все хитроумные приборы и методы оказываются информативными только тогда, когда их удается соотнести с субъективным миром - а доступ к нему возможен только через слово.

И даже рождение психоанализа, открывшего, что во внутреннем мире человека есть немало такого, о чем он сам и не ведает, в этом отношении ничего не изменило: оговорки, свободные ассоциации, изложение сновидений, рассказ под гипнозом - весь тот материал, который позволяет психоаналитику заглянуть в область неосознаваемого, воплощен опять-таки в слове.

Но у исследователя поведения животных таких возможностей нет. Его «второй субъект» принципиально нем и бессловесен. И если те или иные его действия что-то означают (а без этого их нельзя считать поведением) - как узнать, что именно, не имея возможности прибегнуть к посредничеству слова? Следуя за зоопсихологией конца XIX - первой четверти XX века, мы уже не раз подходили к этой проблеме. Вместе с Роменсом мы пытались судить о внутреннем мире животных по аналогии с тем, что стоит за сходным поведением человека, - и убедились, что так ничего не получится. Вместе с Уотсоном мы решились игнорировать этот внутренний мир, изучать закономерности поведения безотносительно к нему - и вынуждены были признать устами Толмена, что это тоже невозможно. Дилемма казалась принципиально неразрешимой, как апория Зенона о брадобрее или получение алкагеста - жидкости, растворяющей абсолютно все вещества.