Очень интересная статья. Мы так мало знаем о свидетелях-христианах не православного исповедования. А ведь они такие же христиане.
Евангельские христиане-баптисты создают свою электронную Энциклопедию в Интернете
Энциклопедия - совместный проект Российского Союза ЕХБ и Московской богословской семинарии ЕХБ, направленный на создание полной информационной базы о жизни и служении евангельских христиан-баптистов в России и странах бывшей Российской империи/СССР от момента зарождения евангельского движения до наших дней. Энциклопедия установлена на движке MediaWiki и близка по своим принципам работы и техническим параметрам к обычной Википедии. Опыт показал , что при написании достаточного большого количества статей их автор в дальнейшем начинает тратить больше усилий на их сохранение от вандализма, некомпетентных или ненейтральных поправок, чем на создание новых публикаций. Например, статья «Хрущевская антирелигиозная кампания » в течение месяца дважды предлагалась к удалению, как повествующая о незначительном или несуществующем явлении. И автору статьи пришлось больше времени отдать ее спасению от удаления, чем было потрачено на ее написание.Хрущёвская антирелигиозная кампания - период обострения борьбы с религией в СССР, пик которого пришелся на 1958-1964 годы. Названа по имени руководителя страны в то время - Первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущёва.Причины
Американский историк Вальтер Заватски предположил две основные причины начала кампании. Одной из них стала борьба Хрущёва за власть. На фоне разоблачения культа личности Сталина и провозглашённого после смерти Сталина коллективного руководства страной, Хрущёв постепенно отодвинул от власти своих конкурентов и начал насаждать собственный культ личности. «Если Сталин держался сдержанно и молчаливо, то Хрущёва его неуёмная натура вынуждала „фонтанировать“ все шесть лет, пока его же собственные выдвиженцы Брежнев и Косыгин не сместили его с поста главы государства», - отмечает В. Заватски.Вторая причина носила идеологический характер. Хрущёва сильно критиковали и за десталинизацию страны, и за различные причуды. «Но он был убеждённым коммунистом и именно его преданностью коммунистической идеологии объясняются не только перегибы в образовательной и сельскохозяйственной политике, за которые Хрущёву сильно досталось, но и совершенно неоправданная с точки зрения политики атака на религию… В обоих случаях религия превращалась в ненужный балласт и чрезвычайно удобного козла отпущения».
Всего, по данным Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР, в 1961-1964 годах было выслано в отдаленные районы более 400 верующих.
Даже официальное трудоустройство не всегда спасало от высылки. Указ от 4 мая 1961 года мог трактовать официальное трудостройство как создание видимости добросовестного труда.
Так, например, в г. Спасске-Дальнем Приморского края судили пресвитера местной общины ЕХБ Василия Стефановича Лавринова - ветерана Великой отечественной войны, бывшего начальника местного отделения милиции и коммуниста. Его обвинили в том, что он живёт на пожертвования верующих и якобы купил себе автомобиль. В ходе следствия выяснилось, что автомобиля у него нет, а есть велосипед с моторчиком, на котором он ездит на предприятие, где работает жестянщиком. Однако это не помешало устроить над ним показательный общественный суд в Дворце культуры цементников. Причем время, потраченное на хождение к следователю, ему зачли как прогулы. В итоге он был приговорен к 5 годам высылки...
...Для пятидесятнических семей Ващенко и Чмыхаловых из города Черногорска Красноярского края хрущёвская антирелигиозная кампания закончилась только в 1983 году, после пяти лет добровольного заточения всемером в небольшой комнате в подвале посольства США в Москве. До этого на протяжении двух десятилетий на долю членов этих семей выпали стычки с милицией, тюрьмы, лишение родительских прав, содержание в психбольнице. Американские дипломаты, не имея разрешения советской стороны, долго не могли вывезти их из СССР, но и сдать милиции не решались, поскольку в США общественное движение в поддержку «Сибирской семерки» (как Ващенко-Чмыхаловых прозвала американская пресса) было столь же сильно, как в СССР - движение в поддержку Анджелы Дэвис) .
В ХХ веке в России произошли жесточайшие гонения на Православную Церковь. По своему масштабу, изуверству и жестокости они сопоставимы с гонениями первых веков христианства, происходившими на территории Римской Империи.
Перед революцией и Гражданской войной Православная Российская Церковь (так она официально называлась в то время) представляла собой крупнейшую религиозную организацию Российской Империи, фактически неотделимую от государственно-бюрократической машины страны. По данным публициста Дмитрия Соколова, которые опубликованы в его работе «Русская Православная Церковь в период гонений», к 1917 г. в России насчитывалось 117 миллионов православных, проживавших в 73 епархиях. В 1914 г. Церковь имела 54 174 храма со штатом более 100 000 священников, диаконов и псаломщиков, в число которых входили три митрополита, 129 епископов и 31 архиепископ.
Предыстория. Церковь и февральские события 1917 года
Традиционно принято считать, что гонения на Православную Церковь начались в России после большевистского переворота октября 1917 года. Однако это не совсем так. Первые признаки гонений мы можем наблюдать начиная с февраля того же года, когда пришедшее к власти Временное правительство решило, что имеет право, как угодно, коверкать жизнь Церкви, вмешиваться в ее внутреннюю жизнь. Российское государство после Февральского переворота лишилось законного Царя - Помазанника Божиего, удерживающего мир от сил зла. Временное правительство, однако, незаконно решило присвоить себе царские функции, откровенно вмешиваясь в жизнь Церкви.
Распустив старый состав Святейшего Правительствующего Синода, Временное правительство отстранило от своих кафедр 12 архиереев, которые подозревались правительством в нелояльности новой власти. Фактически во всех епархиях власть передавалась от архиереев к церковно-епархиальным советам, что являлось грубым нарушением канонического права. К 1917 г. в России было три митрополита, однако ни один из них по воле Временного правительства не вошел в состав нового Святейшего Синода. Вместе с тем, в угоду новым «демократическим» веяниям Временное правительство ввело в состав Синода четырех священников. Это являлось прямым нарушением канонического права и церковной дисциплины. Как подчеркивает в своей работе Д. Соколов, «эти действия правительства грубо нарушали церковные каноны».
Церковно-приходские школы, находившиеся ранее в ведении Православной Российской Церкви, теперь лишились ее опеки. В итоге более 37 000 церковно-приходских, второклассных и церковно-учительских школ оказались в ведении Министерства народного просвещения. Их общее имущество оценивалось в 170 миллионов рублей.
Для того, чтобы уменьшить степень влияния православного духовенства, Временное правительство направило в отдельные епархии церковных комиссаров, что также являлось грубым вмешательством в дела Церкви. Кроме того, «демократическая» власть инициировала проведение нескольких старообрядческих съездов. Цель такого шага - ослабить позиции официальной Церкви.
21 октября 1917 г. произошло трагическое и по-своему знаменательное событие, предзнаменовавшее дальнейшие жестокие гонения на Церковь. Пьяная обезумевшая солдатня осквернила в самом сердце Москвы величайшую святыню - честные мощи Святителя Гермогена, Патриарха Московского и всея Руси. Это кощунство произошло в Успенском соборе Московского Кремля. Газета «Московские ведомости» описывала события следующими словами: «Неслыханное кощунство, совершенное над мощами святителя Ермогена двумя солдатами-дезертирами, далеко не случайно. В нем, как в капле воды отражается солнце, отразился весь ужас нашего времени. В ту великую смуту семнадцатого века озверевший безумец поднял свою святотатственную руку, вооруженную ножом, на святого Патриарха; в теперешнюю смуту, три века спустя, опять-таки пьяное бешенство русских «воров» обрушивается уже на нетленные останки великого мученика-патриота».
Буквально через четыре дня после этого трагического события в Петрограде произошел революционный переворот, положивший начало неслыханным дотоле большевистским гонениям на Церковь.
И эти гонения не заставили себя ждать. Практически через неделю после Октябрьского переворота произошло первое убийство православного священника. 31 октября 1917 года большевики убили протоиерея Иоанна Кочурова (ныне прославлен в сонме священномучеников Русской Православной Церкви).
Антицерковные декреты советской власти
Первыми шагами новой власти явились декреты, прямо или косвенно направленные против позиций Православной Церкви. Так, уже 4 декабря 1917 г., то есть практически через месяц после переворота, большевистское правительство приняло «Положение о земельных комитетах», в котором содержался пункт о секуляризации церковных земель. Вскоре, 11 декабря, был принят декрет, по которому были закрыты все духовные учебные заведения, а их здания, имущество и капиталы конфисковывались. Этот декрет фактически ликвидировал всю систему духовного образования в России.
Чуть позже, 18 декабря 1917 г., большевистское правительство приняло декрет «О гражданском браке и метрикации», а 19 декабря 1917 г. - декрет «О расторжении брака». Регистрация актов гражданского состояния, все бракоразводные дела передавались по этим документам от духовно-административных в гражданские учреждения.
В новом 1918 году антицерковная политика новой власти имела свое логическое продолжение. Так, уже в начале января 1918 г. у Церкви была изъята Синодальная типография, вслед за придворными храмами были закрыты многие домовые церкви. Несколько позже, 13 января 1918 г., большевиками был издан декрет о конфискации Александро-Невской Лавры в Петрограде. Для того, чтобы исполнить этот декрет, боевики Красной гвардии осуществили вооруженное нападение на святую обитель. В ходе вооруженного конфликта был смертельно ранен настоятель Скорбященской церкви протоиерей Петр Скипетров (ныне прославлен Русской Православной Церковью в сонме священномучеников), пытавшийся устыдить распоясавшихся революционных головорезов.
Наконец, 23 января 1918 г. большевистская власть принимает декрет «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви». Как отмечает в этой связи публицист Д. Соколов, Церковь в соответствии с этим законом «фактически была лишена права юридического лица». Ей запрещалось иметь какую-либо собственность. Все имущество существовавших в России религиозных обществ было объявлено народным достоянием, то есть национализировалось государством. Новая власть поспешила воспользоваться данным декретом. Практически сразу же было конфисковано около шести тысяч храмов и монастырей, а также закрыты все банковские счета церковных приходов и монастырей. Большевистская власть запретила преподавание Закона Божия в школах. Кроме того, в стране запрещалось преподавание религиозных учений в храмах и на дому. Следует отметить, что фактически, под предлогом отделения Церкви от государства, большевики пытались поставить вне закона само понятие русского Православия.
Согласно материалам Особой комиссии при Верховном Главнокомандующем Вооруженными Силами Юга России, «отделение Церкви от государства <…> вылилось в ожесточенное гонение против Церкви и в фактическое бесправное и настойчивое вмешательство государственной власти в дела Церкви, юридически от государства отделенной».
Как отмечает в своей уже ставшей знаменитой работе «Гонения на Русскую Православную Церковь в советский период» игумен Дамаскин (Орловский), первым практическим результатом претворения нового декрета в жизнь стало закрытие в 1918 году духовных учебных заведений, включая епархиальные училища и храмы при них. Исключение составила только Казанская Духовная академия. Она, благодаря стараниям ее ректора епископа Чистопольского Анатолия (Грисюка), продолжала свою работу до 1921 года, когда епископ Анатолий и преподаватели академии были арестованы по обвинению в нарушении декрета. В стране фактически с 1918 года были прекращены духовное образование и научная церковная деятельность. То же самое можно сказать и о книгопечатании, так как с 1918 года любое издание православной литературы оказалось практически невозможным.
Все основное имущество Православной Церкви уже к лету 1920 года было национализировано большевиками. Как указывает В.Б. Романовская в работе «Свобода совести в советской России и репрессии против Русской Православной Церкви в 20-е годы», только в Москве у Церкви было изъято: 551 жилой дом, 100 торговых помещений, 52 школьных здания, 71 богадельня, 6 детских приютов, 31 больница.
Физическое уничтожение представителей православного духовенства и мирян
Практически сразу после совершившегося Октябрьского переворота в стране началась целая череда арестов и убийств представителей православного духовенства. 20 декабря 1917 года в Севастополе произошло убийство настоятеля кладбищенской церкви Корабельной стороны отца Афанасия Чефранова. Обвинив его в нарушении тайны исповеди арестованных матросов крейсера «Очаков», а также в том, что он причащал Святыми Дарами и исповедовал человека, приговоренного к смерти, отца Афанасия расстреляли прямо на церковной паперти.
Жуткое убийство произошло пасхальной ночью 1918 года. В станице Незамаевской был закопан живьем в навозной яме иерей Иоанн Пригоровский. Предварительно священнику выкололи глаза, отрезали язык и уши.
На станции Синара под Екатеринбургом 10 июня 1918 года был зарублен протоиерей Василий Победоносцев. Через три дня, 13 июня того же года, был расстрелян в Шадринском уезде священник Александр Архангельский.
В селе Верх-Язьва Чердынского уезда Пермской губернии в начале сентября 1918 г. продовольственным отрядом под командованием Е. И. Черепанова на паперти церкви был убит священник Алексей Ромодин. Местные крестьяне собирались его похоронить, но были разогнаны. Примерно в это же время был расстрелян священник села Пятигоры отец Михаил Денисов. По постановлению уездного ЧК 19 сентября были расстреляны монахини Вырубова и Калерина, которые пробирались, как указывалось тогда в официальных светских сообщениях, «для восстановления темных масс против власти советов»…
Особо жутким гонениям подверглись архиереи Православной Церкви. Так, 25 января 1918 года по старому стилю в Киеве был зверски замучен митрополит Киевский и Галицкий Владимир (Богоявленский). Владыку вывели из Киево-Печерской Лавры через Всехсвятские ворота и зверски убили между валов Старой Печерской крепости, неподалеку от Никольской (впоследствии Лаврской) улицы. На теле митрополита было найдено шесть пулевых отверстий и несколько колотых ран.
29 июня 1918 года большевики утопили с камнем на шее в реке епископа Тобольского и Сибирского Гермогена (Долганова). Архиепископ Пермский Андроник (Никольский) был подвергнут особенно жестоким пыткам. Ему вырезали щеки, выкололи глаза, обрезали нос и уши. Затем в таком изувеченном виде его водили по Перми, а потом сбросили в реку. Ряд других архиереев Православной Церкви также претерпели мученическую кончину. Среди них священномученики: архиепископы - Омский и Павлодарский Сильвестр (Ольшевский), Астраханский Митрофан (Краснопольский); епископы - Балахнинский Лаврентий (Князев), Вяземский Макарий (Гневушев), Кирилловский Варсонофий (Лебедев), Соликамский Феофан (Ильменский), Селенгинский Ефрем (Кузнецов) и другие.
Многие монастыри также подверглись жестоким большевистским гонениям. Так, в октябре 1918 года большевики разграбили Белогорский Свято-Николаевский мужской монастырь. Архимандрит Варлаам, настоятель обители, в наволочке из грубого полотна был утоплен изуверами в реке. 26-27 октября 1918 г. весь монастырский комплекс был подвергнут жестокому разгрому. Осквернив престол храма, гонители увезли с собой святыни, подвергли разграблению библиотеку, а также монастырские мастерские. Часть насельников обители была расстреляна, другая часть брошена в ямы и залита нечистотами. Некоторых монахов под конвоем доставили в Пермь для принудительных работ.
Как свидетельствуют материалы Особой комиссии при Верховном Главнокомандующем Вооруженными Силами Юга России, «при разграблении близ Екатеринослава Тихвинского женского монастыря красноармейцы приставали к монахиням с гнусными предложениями и даже делали попытки к изнасилованию. Все ими было разгромлено и разорвано, алтарь и престол были исколоты кинжалом. У игуменьи в келье штыками был проколот образ Спасителя и Божьей Матери, причем сделаны отверстия на месте уст и в них вложены зажженные папиросы. То же кощунство было осуществлено в одной из сельских церквей Бахмутского уезда Екатеринославской губернии, причем под оскверненной иконой Спасателя была сделана надпись: «Кури, товарищ, пока мы туте: уйдем - не покуришь»».
Репрессии в отношении духовенства продолжались и в последующие годы. Так, 5 августа 1919 г. близ города Лубны расстреляли 17 монахов Мгарского Спасо-Преображенского монастыря. Обитель была разграблена и осквернена, подверглась разорению.
Многие монастыри официально ликвидировались новыми властями. Так, по данным на конец 1920 г., в стране было уничтожено 673 монастыря, а в 1921-м - еще 49. Правда, некоторым обителям удавалось временно приспособиться к новым условиям. Многие монастыри официально регистрировались к качестве сельскохозяйственных артелей, что давало им возможность продолжать существование еще несколько лет. Однако уже к концу 1920-х гг. практически все такие «артели», фактически продолжавшие существование как настоящие монастыри, под разными предлогами были ликвидированы советской властью. Огромное число монахов и монахинь оказалось на улице и были вынуждены влачить жалкое существование. Всего за несколько лет в России, а затем в СССР был фактически ликвидирован институт монашества, создававшийся в течение многих веков усилиями тысяч русских подвижников.
По данным публициста Д. Соколова, «до сих пор остается невыясненным или, по меньшей мере, спорным вопрос об общем числе священнослужителей, убитых большевиками в годы Гражданской войны». По некоторым данным, в 1918 году было расстреляно 827 священников и монахов, в 1919 году - 19 и заключено в тюрьмы 69. По иным данным, однако, только лишь в 1918 году было расстреляно 3000 священнослужителей, а к 1500 были применены другие виды репрессий. В 1919 году было расстреляно 1000 священнослужителей и 800 - пали жертвами иных карательных мер. К концу 1919 года в одной только Пермской епархии было убито 2 епископа, 51 священник, 36 монахов, 5 диаконов и 4 псаломщика.
Любопытные данные приводит в этой связи игумен Дамаскин (Орловский). К 20 сентября 1918 г. на имя Поместного Собора и Высшего Церковного Управления были представлены официальные сведения, согласно которым убиенных за веру и Церковь было 97 человек. При этом имена и служебное положение 73-х убитых были точно установлены, а имена 24-х человек к этому времени были неизвестны. 118 человек находились под арестом.
Количество мирян, павших жертвами красного террора, практически не поддается точному исчислению. К примеру, 8 февраля 1918 г. был расстрелян крестный ход в Воронеже. Представители делегации прихожан, просившие у властей освобождения епископа Тобольского Гермогена, были зверски замучены.
Справедливости ради следует отметить, что большинство из приведенных фактов, свидетельствующих о зверствах по отношению к представителям духовенства и мирян, были проявлениями агрессии жестокой распропагандированной революционерами толпы, то есть самочинством. Однако большевистская власть фактически потворствовала низменным инстинктам толпы, как бы покрывая гнусные убийства и издевательства над невинными, стараясь не вмешиваться в происходящее. Можно даже сказать, что советская власть одобряла эти многочисленные убийства. Расправы над духовенством поощрялись советскими лидерами, объявлялись «делом чести, гордости и геройства». В.И. Ленин, председатель Совета народных комиссаров РСФСР, также фактически одобрял репрессии по отношению к духовенству и рекомендовал в секретных директивах председателю ВЧК Ф.Э. Дзержинскому под любым предлогом расстреливать как можно больше представителей православного духовенства.
В частности, 1 мая 1919 года Ленин направил Дзержинскому секретный документ. В нем он потребовал «как можно быстрее покончить с попами и религией». Лидер большевиков считал, что представителей духовенства нужно «арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше». Фактически вождь Советского государства призывал к убийству священнослужителей. Кроме того, в этом же документе председатель Совнаркома давал ряд недвусмысленных указаний относительно монастырей и церквей. «Церкви, - приказывал Дзержинскому Ленин, - подлежат закрытию. Помещения храмов опечатывать и превращать в склады».
В годы красного террора убийства православного духовенства и мирян стали совершенно обыденным явлением. Огромный размах также получили дотоле невиданные осквернения православных храмов, поругания икон и честных мощей, а также полное разрушение православных храмов. Как следует из материалов Особой комиссии при Верховном Главнокомандующем Вооруженными Силами Юга России, «в Харьковской губернии, в храме, построенном при станции Борки в память спасения Царской Семьи при крушении поезда, большевики под предводительством Дыбенко три дня подряд кощунствовали и грабили совместно со своими любовницами. В шапках с папиросами в зубах они ругали Иисуса Христа, Божью Матерь, рвали на части священные облачения, пронзили штыком известную икону Спасителя работы Маковского; в одном из приделов храма ими было устроено отхожее место».
Уже в годы Гражданской войны, а также впоследствии невиданное распространение получили факты, связанные с осквернением новыми властями честных мощей святых угодников Божиих. В частности, 11 апреля 1919 года в Троице-Сергиевой лавре по инициативе большевистской власти было осуществлено вскрытие мощей величайшего русского святого, преподобного Сергия Радонежского. Не виданное дотоле кощунство было осуществлено в присутствии президиума и членов местного губернского исполкома, представителей Коммунистической партии, членов так называемой «Технической комиссии по вскрытию мощей», представителей волостей и уездов, врачей, представителей Красной армии, верующих, членов профессиональных союзов и духовенства. Исполнители этого гнусного деяния разобрали раку с мощами святого. Все происходящее было запечатлено на кинопленку. После того, как запись показали «вождю мирового пролетариата», тот с удовлетворением воскликнул, что посмотрел этот фильм с большим удовольствием. За период с 1 февраля 1919 года по 28 сентября 1920 года на территории, подконтрольной большевиками, было произведено 63 публичных вскрытия новыми властями святых мощей.
Гонения на Церковь в начале 1920-х гг.
В 1921-1922 гг. в истерзанной и изможденной после кровопролитной Гражданской войны России вспыхнул искусственно созданный голод. Он охватил в целом 35 губерний Европейской России с населением около 90 млн человек. Последствия голода были использованы большевистской властью для инициирования очередного витка гонений на Православную Церковь. Так, уже 23 февраля 1922 года был обнародован декрет ВЦИК РСФСР «О порядке изъятия церковных ценностей». Согласно этому документу Церковь должна была передать специальным уполномоченным органам советской власти все имеющиеся у нее в распоряжении ценности, а также богослужебные предметы.
Естественно, верующие православные христиане крайне болезненно отреагировали на очередное большевистское нововведение, направленное против Православия. В частности, 15 марта 1922 г. в городе Шуе произошли массовые волнения народа. Отряд вооруженных красноармейцев окружил местный Воскресенский собор, а верующие ударили в набат. Сотни людей сбежались по зову колокола на площадь перед храмом. Разъяренный кощунством народ начал бросать в солдат камни, поленья, куски льда и т.д. Для того, чтобы усмирить народный бунт, власти были вынуждены перебросить два грузовика с пулеметами. Из пулеметов сначала была обстреляна колокольня собора, а затем был открыт огонь по толпе. По данным следствия, со стороны верующих только зарегистрированных в больнице оказалось одиннадцать человек, из них пять убитых; со стороны красноармейцев - тяжело избитых три человека и легко - двадцать четыре. Размах народного выступления верующих в Шуе поражал своими масштабами: только по официальным по данным ГПУ (скорее всего, заниженным), на площадь вышла примерно четверть жителей города.
Аналогичные события происходили и в других населенных пунктах России. Наиболее массовыми выступления верующих против изъятия церковных ценностей произошли в Смоленске, Орле, Владимире и Калуге. Всего в период с 1922 по 1923 г. было зафиксировано 1414 столкновений властей с верующими. В целом к концу 1922 г. большевистские власти изъяли у Церкви священные предметы и драгоценности на невиданную по тем временам сумму - свыше 4,5 миллионов золотых рублей.
Одновременно с процессом изъятия церковных ценностей начались судебные процессы над духовенством, которые проходили по всей России. Так, 29 мая 1922 г. был арестован митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин (Казанский). Его обвинили в сопротивлении изъятию властями церковных ценностей. 5 июля владыка Вениамин, а с ним еще девять священнослужителей были приговорены к смертной казни. Шести из них расстрел заменили тюремным заключением. Остальные священнослужители, в том числе и сам владыка Вениамин, в ночь с 12-го на 13-е августа 1922 г. были увезены из тюрьмы и расстреляны неподалеку от Петрограда. Точное место убиения архипастыря неизвестно. По некоторым данным, оно могло произойти на станции Пороховые Ириновской железной дороги. Ныне митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин прославлен Русской Православной Церковью в сонме священномучеников.
В связи с сопротивлением изъятию церковных ценностей большевиками было инспирировано 250 дел. Уже к середине 1922 года состоялся 231 судебный процесс, на скамье подсудимых оказалось 732 человека, многие из которых впоследствии были расстреляны. В 1923 г. в производстве VI отделения Следственного Отдела ГПУ находилось 301 следственное дело, арестовано было 375 человек и выслано за границу 146 человек. За 1922 год только по суду было расстреляно 2691 православных священников, 1962 монаха, 3447 монахинь и послушниц. Имели также место и многочисленные внесудебные расправы над представителями православного духовенства и мирян, которые в значительной степени превосходили по количественным показателям число репрессированных по суду. Так, в том же 1922 г. было уничтожено не менее 15 тысяч представителей духовенства.
Итоги
Главным итогом большевистских гонений на Церковь в годы Гражданской войны и в первые послевоенные годы явилось невиданное дотоле разорение Церкви. Так, к примеру, целые уезды ряда епархий, таких как Пермская, Ставропольская, Казанская, оказались вообще лишенными священнослужителей.
Игумен Дамаскин (Орловский)
церковный историк, агиограф, кандидат исторических наук. Секретарь Синодальной комиссии Московского Патриархата по канонизации святых.
С приходом советской власти начались гонения на Русскую Православную Церковь. Гонения, начавшись с конца 1917 года, приняли массовый и ожесточенный характер уже в 1918 году, когда был принят декрет об отделении Церкви от государства, ставивший Церковь в бесправное положение, и продолжались на протяжении всего советского периода, т. е. семидесяти лет.
С 1923 по 1928 год арестовывались сотни священнослужителей и мирян, но почти не было приговоров к смерти; то же самое было и с 1934 по 1936 год. Иногда гонения принимали почти исключительно административный характер, так было в 70–80-х годах, когда аресты священнослужителей и мирян стали единичными.
В некоторые периоды власти преследовали цель арестовать как можно больше священно-церковнослужителей и мирян, аресты тогда исчислялись десятками и сотнями тысяч и для многих окончились мученической кончиной. Так было в России сразу же после установления советской власти, когда целые уезды таких епархий, как Пермская, Ставропольская, Казанская, оказались лишенными священнослужителей. Этот период продолжался до 1920 года, а на тех территориях, где большевики захватили власть позже, как например на Дальнем Востоке, время жестоких преследований пришлось на 1922 год. Так же было во время организованной советской властью кампании по изъятию церковных ценностей в 1922 году, когда по стране было проведено множество судебных процессов, часть которых окончилась приговором к расстрелу.
Подобная же всероссийская кампания, приведшая к массовым арестам и расстрелам, была проведена в 1929–1931 годах, в некоторых областях она продолжилась до 1933 года. И наконец в 1937–1938 годах была арестована большая часть священнослужителей и мирян и закрыто почти одновременно больше чем две трети действовавших в 1935 году церквей.
По некоторым данным в 1918 году было расстреляно 827 священнослужителей, в 1919 году – 19 и заключено в тюрьмы 69. По другим данным в 1918 году было расстреляно 3.000 священнослужителей, а 1.500 – подверглись другим репрессиям. В 1919 году была расстреляна 1.000 священнослужителей и 800 – подверглись другим репрессиям .
Официальные данные, представленные на имя Поместного Собора и Высшего Церковного Управления к 20 сентября 1918 года были таковы. Убиенных за веру и Церковь было 97 человек, из них имена и служебное положение 73 были точно установлены, а имена 24 человек к этому времени были неизвестны. 118 человек находились в то время под арестом . Из известных архипастырей, претерпевших в этот период гонений мученическую кончину были, священномученики: митрополит Киевский Владимир (Богоявленский); архиепископы: Пермский и Кунгурский Андроник (Никольский), Омский и Павлодарский Сильвестр (Ольшевский), Астраханский Митрофан (Краснопольский); епископы: Балахнинский Лаврентий (Князев), Вяземский Макарий (Гневушев), Кирилловский Варсонофий (Лебедев), Тобольский Гермоген (Долганев), Соликамский Феофан (Ильменский), Селенгинский Ефрем (Кузнецов) и другие.
Первым практическим результатом действия декрета было закрытие в 1918 году духовных учебных заведений, включая епархиальные училища и храмов при них. Исключение составила только Казанская Духовная академия, которая благодаря стараниям ее ректора епископа Чистопольского Анатолия (Грисюка) продолжала свою работу до 1921 года, когда епископ Анатолий и преподаватели академии были арестованы по обвинению в нарушении декрета об отделении Церкви от государства. Практически с 1918 года были прекращены духовное образование и научная церковная деятельность. Это же самое можно сказать и о книгопечатании, с 1918 года любые издания христианской литературы стали невозможны. Лишь в 1944 году с разрешения властей был открыт Богословский институт и пастырские курсы, преобразованные в 1946 году в Духовную академию и семинарии.
В соответствии с декретом было запрещено преподавание Закона Божия в школах. Согласно разъяснению Наркомпроса от 23.02.1918 г. преподавание религиозных вероучений детям до 18 лет не должно было принимать форму… правильно функционирующих учебных заведений, поэтому запрещалось преподавание религиозных учений в храмах и на дому. В развитии декрета Наркомпрос от 3.03.1919 г. постановил:
«Воспретить лицам, принадлежащим к духовенству всех его родов, всех вероисповеданий, занимать какие-либо должности во всех школах… Виновные в нарушении сего воспрещения подлежат суду Ревтрибунала» .
Во многих городах состоялись собрания прихожан, выразивших свое отрицательное отношение к декрету в целом и в частности к вопросу отделения школы от Церкви. 4.02.1918 г. общее собрание прихожан г. Ново-Николаевска единогласно постановило:
«Отделение Церкви от государства считать равносильным отделению души от тела, русский человек, как православный христианин и как гражданин, не может разделиться… Церковное достояние – достояние верующего народа… Устранение Закона Божия из числа обязательных предметов школьного курса является гонением на законное стремление верующих родителей, дающих средства на содержание школ, воспользоваться организованными средствами обучения и воспитания детей…»
Крестьянский съезд Казанской губернии постановил признать Закон Божий обязательным предметом в школах. Рабочие Казани в количестве 14 тыс. обратились к комиссару по народному образованию с требованием сохранить преподавание Закона Божия в школах . В Оренбурге прошли в 1918 г. собрания родителей всех школ, которые единогласно высказались за обязательное преподавание Закона Божия . Подобные собрания прошли во Владимирской, Рязанской, Тамбовской, Симбирской губерниях, в некоторых учебных заведениях г. Москвы. Ни одно из пожеланий народа не было удовлетворено. В принятый в 1922 г. УК РСФСР была введена статья, которая предполагала наказание до 1 года заключения за преподавание «религиозных вероучений» несовершеннолетним.
Одновременно с принятием декрета об отделении Церкви от государства власти попытались с помощью вооруженного нападения захватить Александро-Невскую Лавру, тем давая ясно понять, что в мерах по проведению декрета в жизнь они не остановятся ни перед чем. При захвате Лавры был смертельно ранен протоиерей Скорбященской церкви Пётр Скипетров, пытавшийся усовестить красногвардейцев.
Во многих городах страны в 1918 г. прошли крестные ходы в виде протеста против захвата церковного имущества. Они прошли в Москве, Петрограде, Туле, Тобольске, Перми, Омске и др. городах. В них принимали участие десятки тысяч людей. В некоторых случаях, как например в Туле и Омске, крестные ходы были расстреляны красногвардейцами.
В апреле 1918 года в Наркомюсте была создана комиссия по осуществлению декрета об отделении Церкви от государства, переименованная затем в VIII отдел, названный «ликвидационным». «Подготовленная этим отделом инструкция от 24(30) августа 1918 г. о порядке применения декрета предусматривала уже целый ряд жестких конфискационных мер, включая изъятие капиталов, ценностей, другого имущества церквей и монастырей» . Причем при реквизиции монастырского имущества должны были быть ликвидированы и сами монастыри. С 1918 по 1921 год было национализировано более половины имевшихся в России монастырей – 722 .
Во второй половине 1921 года в стране разразился голод. К маю 1922 года в 34-х губерниях России голодало около 20 млн. человек и около милиона скончалось. Голод явился не только результатом засухи, но и результатом только что окончившейся гражданской войны, жестокого подавления крестьянских восстаний и беспощадного отношения власти к народу, принимавшего форму тех или иных экономических экспериментов. Святой Патриарх Тихон одним из первых откликнулся на народное горе и уже в августе 1921 года обратился к пастве, к Восточным Патриархам, к папе Римскому, к архиепископу Кентерберийскому и епископу Йорскому с посланием, в котором призывал оказать помощь стране, умирающей от голода .
Власти были против какого бы то ни было участия Православной Церкви в сотрудничестве в деле помощи голодающим и в лице Дзержинского ими в декабре 1921 года была сформулирована следующая позиция:
«Моё мнение: церковь разваливается, поэтому (здесь и далее подчеркнуто в документе. – И. Д.) нам надо помочь, но никоим образом не возрождать её в обновленной форме. Поэтому церковную политику развала должен вести В.Ч.К., а не кто-либо другой. Официальные или полуофициальные сношения с попами – недопустимы. Наша ставка на коммунизм, а не религию. Лавировать может только В.Ч.К. для единственной цели – разложения попов» .
6.02.1922 г. Патриарх Тихон обратился вторично к православным христианам, призывая их оказывать помощь своими пожертвованиями:
«учитывая тяжесть жизни для каждой отдельной христианской семьи вследствие истощания средств их, мы допускаем возможность духовенству и приходским советам, с согласия общин верующих, на попечении которых находится храмовое имущество, использовать находящиеся во многих храмах драгоценные вещи, не имеющие богослужебного употребления (подвески в виде колец, цепей, браслет, ожерельев и другие предметы, жертвуемые для украшения святых икон, золотой и серебряный лом) на помощь голодающим» .
23.02.1922 г. ВЦИК принял декрет об изъятии церковных ценностей. Получив детальную разработку Политбюро и ГПУ этот декрет стал инструментом, с помощью которого власти сделали попытку разрушить Церковь. 17.03.1922 г. Л. Д. Троцкий предложил план организации изъятия церковных ценностей, который выходил далеко за границы непосредственно изъятия ценностей. Троцкий писал: «В центре и в губерниях создать секретные руководящие комиссии по изъятию ценностей по типу московской комиссии Сапронова-Уншлихта. Во все эти комиссии должен непременно входить либо секретарь Губкома, либо заведующий агит.-проп-отделом… В губернских городах в состав комиссии привлекается комиссар дивизии, бригады или начальник политотдела… Одновременно с этим внести раскол в духовенство, проявляя в этом отношении решительную инициативу и взяв под защиту государственной власти тех священников, которые открыто выступают в пользу изъятия…»
Содержание деятельности комиссии по изъятию церковных ценностей было с предельной ясностью сформулировано Троцким в записке в Политбюро: «Вся стратегия наша в данный период должна быть рассчитана на раскол среди духовенства на конкретном вопросе: изъятие ценностей из церквей. Так как вопрос острый, то и раскол на этой почве может и должен принять очень острый характер, и той части духовенства, которая выскажется за изъятие и поможет изъятию уже возврата назад к клике патриарха Тихона не будет. Посему полагаю, что блок с этой частью попов можно временно довести до введения их в помгол, тем более что нужно устранить какие бы то ни было подозрения и сомнения насчет того, что будто бы изъятые из церквей ценности расходуются не на нужды голодающих…»
В марте 1922 года комиссия приступила к изъятию ценностей из храмов; несмотря на попытки духовенства предотвратить эксцессы, в некоторых местах комиссии по изъятию столкнулись с верующими. Такие столкновения произошли 11 марта в Ростове-на-Дону, 15 марта в Шуе и 17 марта в Смоленске.
19 марта Ленин написал свое известное письмо, в котором окончательно обосновал смысл и цели кампании по изъятию ценностей: «Все соображения указывают на то, что позже сделать нам этого не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы либо обеспечивал нам сочувствие этой массы, либо, по крайней мере, обеспечил бы нам нейтрализование этих масс в том смысле, что победа в борьбе с изъятием ценностей останется безусловно и полностью на нашей стороне… Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий» . Ленин предлагает провести после изъятия церковных ценностей несколько процессов, которые должны быть закончены расстрелами не только в Шуе, но и в Москве, и «нескольких других духовных центрах».
И такие процессы были проведены. Некоторые из них, как например Московский, Петроградский, Смоленский, окончились смертными приговорами для части обвиняемых. В то время были расстреляны в Петрограде – священномученик Вениамин (Казанский), митрополит Петроградский, архимандрит Сергий (Шеин) и миряне Юрий Новицкий и Иоанн Ковшаров. В Москве были расстреляны протоиереи Александр Заозерский, Василий Соколов, Христофор Надеждин, иеромонах Макарий (Телегин) и мирянин Сергий Тихомиров. Остальные приговаривались к заключению и ссылке в отдаленные глухие места. Если первый этап гонений 1918–1920 годов чаще всего проходил без соблюдения каких бы то ни было юридических формальностей, то гонения 1922 года проводились с привлечением судов и революционных трибуналов.
Что касается числа пострадавших в этот период, то в одном из последних исследований Н. Н. Покровский, комментируя данные современной исторической науки по этому вопросу, пишет: «Документы Политбюро и Лубянки пока не дают возможности определить цифровые характеристики ни числа столкновений между верующими и властями, ни количества убитых и раненых в этих столкновениях, ни числа репрессированных. Из одной работы по истории РПЦ в другую переходит свидетельство активного участника событий «живоцерковного» протопресвитера В. Красницкого о том, что в ходе изъятия в 1922 г. в стране произошло 1 414 кровавых инцидента. Часто (хотя не всегда точно) приводятся сведения бежавшего из России священника Михаила Польского о том, что в 1922 г. общее число жертв, погибших при столкновениях и расстреляных по суду, было 2 691 человек белого духовенства, 1 962 монашествующих, 3 447 монахинь и послушниц; всего 8 100 жертв. В литературе встречаются и упоминания о том, что в связи с изъятием церковных ценностей в 1922 г. в стране прошло 231 судебное дело, на коих были вынесены приговоры 732 человекам…»
В результате были изъяты церковные предметы на сумму 4 650 810 р. 67 к. в золотых рублях. Из этих средств было решено истратить 1 млн. золотых рублей на покупку продовольствия для голодающих, вокруг чего была развернута агитационная кампания. Основные средства были использованы на саму кампанию по изъятию, или точнее говоря, на кампанию по расколу Русской Православной Церкви .
Но власти не ограничились прямыми репрессиями против духовенства и верующих, был план разрушить церковное управление, и для этого была оформлена в отдельную организацию группа духовенства, которой советская власть стала оказывать определенное покровительство. Троцкий, формулируя позицию Политбюро в этом вопросе, писал:
«Церковь… стоит сейчас лицом к лицу с пролетарской революцией. Какова же сможет быть её дальнейшая судьба? Намечаются два течения: явно, открыто контрреволюционное с черносотенно-монархической идеологий и – «советское». Идеология «советского» духовенства, повидимому, вроде сменовеховской, т. е. буржуазно-соглашательская. Если бы медленно определяющееся буржуазно-соглашательское сменовеховское крыло церкви развилось и укрепилось, то она стала бы для социалистической революции гораздо опаснее церкви в её нынешнем виде. Ибо, принимая покровительственную «советскую» окраску «передовое» духовенство открывает себе тем самым возможность проникновения и в те передовые слои трудящихся, которые составляют или должны составить нашу опору.
Поэтому сменовеховское духовенство надлежит рассматривать, как опаснейшего врага завтрашнего дня. Но именно завтрашнего. Сегодня же надо повалить контр-революционную часть церковников, в руках коих фактическое управление церковью. В этой борьбе мы должны опереться на сменовеховское духовенство, не ангажируясь политически, а тем более принципиально…
Кампания по поводу голода для этого крайне выгодна, ибо заостряет все вопросы на судьбе церковных сокровищ. Мы должны, во-первых, заставить сменовеховских попов целиком и открыто связать свою судьбу с вопросом об изъятии ценностей; во-вторых, заставить довести их эту кампанию внутри церкви до полного организационного разрыва с черносотенной иерархией, до собственного нового собора и новых выборов иерархии» .
14.03 ГПУ разослало в некоторые крупные губернские города шифротелеграммы о вызове в Москву духовенства, изъявившего согласие на сотрудничество с ГПУ. В Москву из Петрограда были вызваны священники Введенский и Заборовский, а из Нижнего Новгорода архиепископ Евдоким с разделяющим его взгляды духовенством. «Было решено провести в Москве совещание «прогрессивного духовенства», организация дела поручалась руководителю московских чекистов Ф. Д. Медведю» .
11.04.1922 г. ГПУ была составлена инструкция о проведении организационного заседания «московской оппозиционной группы духовенства», в которой в частности заявлялось: «Неотложной задачей в деле раскола духовенства является придание советской оппозиции сколько-нибудь оформленного и организационного характера, хотя бы в местном масштабе для начала. С этой целью необходимо через посредство безусловно твердого и решительного священника побудить московскую оппозиционную группу принять резолюцию, заявление (хотя бы на первое время не для опубликования), примерно следующего содержания:
Взаимоотношения между православной церковью и советским государством стали абсолютно невозможными и по вине руководящих иерархов церкви. В вопросе о голоде руководители церкви заняли явно антинародную и антигосударственную позицию и, в лице Тихона, по существу призвали верующих к мятежу против советской власти… Спасение же состоит в том, чтобы немедленно же мужественным решительным элементам принять практические меры к обновлению церковной иерархии при помощи даже поместного собора, который должен решить вопрос о судьбе патриаршества, о конституции церкви и ее руководстве…»
20.04.1922 г. на квартире священника С. Калиновского состоялось совещание представителей ГПУ и «революционного духовенства» в лице Калиновского, Борисова, Николостанского и епископа Антонина (Грановского), которые полностью согласились с представителями ГПУ относительно борьбы против Патриарха и патриаршего управления.
Описывая механизм, с помощью которого создавалось обновленческое движение, а также каким образом и с какими целями собирался обновленческий собор, начальник VI-го отделения Секретного отдела ОГПУ Тучков писал: «До создания обновленческих церковных групп, все управление церковью находилось в руках бывшего патриарха Тихона, а отсюда и тон церкви давался явно в антисоветском духе. Момент изъятия церковных ценностей послужил как нельзя лучше к образованию обновленческих противотихоновских групп, сначала в Москве, а потом по всей С.С.С.Р.
До этого времени, как со стороны органов ГПУ, так и со стороны нашей партии внимание на церковь обращалось исключительно с информационной целью, поэтому требовалось, для того, чтобы противотихоновские группы овладели церковным аппаратом – создать такую осведомительную сеть, которую можно было бы использовать не только в вышеупомянутых целях, но и руководить через нее всей церковью, что нами и было достигнуто…
После этого и имея уже целую сеть осведомления возможно было направить церковь по такому пути, какой нам был нужен, так в Москве была организована первая обновленческая группа, позднее назвавшаяся «живая церковь», которой Тихон передал временное управление церковью. Она состояла из 6-ти человек: двух – архиереев – Антонина и Леонида и из 4 попов – Красницкого, Введенского, Стадника и Калиновского… С этого времени в противоположность антисоветской политике Тихона начинается политика в духе Советской власти и поголовная замена старых Тихоновских архиереев и видных попов своими сторонниками… Этим самым было положено начало раскола православной церкви и перемена политической ориентации церковного аппарата…
С целью окончательного укрепления своего положения и получения канонического права на руководство церковью обновленцы повели работу по подготовке Всероссийского поместного собора, на котором должны были решиться вопросы главным образом о Тихоне и его заграничных епископах, окончательного установления политической линии церкви и введения в нее ряд богослужебных новшеств…»
«Собор объявил о лишении патриарха сана, священства и даже монашества с возвращением «в первобытное мирское положение»; само восстановление института патриаршества Собором 1917–1918 гг. было провозглашено обновленцами «актом контрреволюционным». АРК и ОГПУ организовали посещение арестованного патриарха делегацией собора для вручения этих постановлений. Патриарх начертал на них свою резолюцию об их неканоничности хотя бы уже потому, что 74-е Апостольское правило требует его обязательного присутствия на соборе для возможности оправдания.
Собор принял некоторые реформы, вроде второбрачия духовенства, белого епископата, перехода на новый стиль, но обсуждение предложения Красницкого о более глубоких реформах было отложено…»
26.06.1923 года Патриарх Тихон был освобожден из заключения и сразу же обратился с посланиями ко всероссийской пастве. Главной его заботой после освобождения стало преодоление обновленческого раскола. С предельной ясностью Патриарх изложил в своем послании от 15 июля 1923 года историю захвата обновленцами церковной власти. «И как воспользовались они захваченной церковной властию? – писал Патриарх. – Они употребили ее не на созидание Церкви, а на то, чтобы сеять в Ней семена пагубного раскола; чтобы лишать кафедр православных епископов, оставшихся верными своему долгу и отказавших им в повиновении; чтобы преследовать благоговейных священников, согласно канонам церковным не подчинившихся им; чтобы насаждать всюду так называемую «Живую Церковь», пренебрегающую авторитетом Вселенской Церкви и стремящуюся к ослаблению необходимой церковной дисциплины; чтобы дать торжество своей партии и насильственно, не считаясь с соборным голосом всех верующих, осуществлять в жизни ее желания.
Всем этим они отделили себя от единства тела Вселенской Церкви и лишились благодати Божией, пребывающей только в Церкви Христовой. А в силу этого все распоряжения не имеющей канонического преемства незаконной власти, правившей Церковью в Наше отсутствие, недействительны и ничтожны! А все действия и таинства, совершенные отпавшими от Церкви епископами и священниками, безблагодатны, а верующие, участвующие с ними в молитве и таинствах, не только не получают освящения, но подвергаются осуждению за участие в их грехе…»
Незадолго перед кончиной Патриарха ОГПУ приняло решение возбудить против него дело, предъявив обвинение в составлении списков репрессированного духовенства. 21 марта 1925 года Патриарх был допрошен следователем. Но дело не получило развития ввиду смерти Патриарха 7.04.1925 года. Ставший после смерти Патриарха Тихона Патриаршим Местоблюстителем Митрополит Крутицкий Петр (Полянский) продолжил дело по уврачеванию раскола, заняв по отношению к обновленцам строго церковную позицию. «Присоединение к Святой Православной Церкви так называемых обновленцев возможно только при том условии, если каждый из них в отдельности отречется от своих заблуждений и принесет всенародное покаяние в своем отпадении от Церкви. И мы непрестанно молим Господа Бога, да возвратит Он заблудших в лоно Святой Православной Церкви…»
С 1 по 10 октября в Москве обновленцы провели свой 2-й собор, на котором присутствовало более трехсот человек. Среди других целью обновленческого собора было – оклеветать Патриаршую Церковь и митрополита Петра. Выступая на соборе, Введенский заявил: «Мира с тихоновцами не будет, верхушка тихоновщины является контрреволюционной опухолью в Церкви. Чтобы спасти Церковь от политики, необходима хирургическая операция. Только тогда может наступить мир в Церкви. С верхушкой тихоновщины обновленчеству не по пути!» Обновленцы на соборе, характеризуя митрополита Петра, говорили, что он «опирается на людей, органически связанных со старым строем, недовольных революцией: бывших домовладельцев и купцов, думающих еще посчитаться с современной властью» .
В течение 1925 года митрополит Петр делал попытки нормализовать отношения Русской Православной Церкви с государством, стараясь добиться встречи с главой советского правительства Рыковым. Одновременно он стал составлять текст декларации, который активно обсуждался с жившими в то время в Москве архиереями.
Государство заняло непримиримую позицию относительно Церкви, избирая лишь формы и сроки для ее уничтожения. Еще при жизни Патриарха Тихона, когда стало ясно, что обновленческое движение потерпело крах, Антирелигиозная комиссия на заседании 3 сентября 1924 года постановила: «Поручить т. Тучкову принять меры к усилению правого течения, идущего против Тихона, и постараться выделить его в самостоятельную противо-тихоновскую иерархию» .
После смерти Патриарха ОГПУ вплотную приступило к организации нового раскола, который впоследствии получил название «григорианского» по имени возглавившего раскольнический Временный Высший Церковный Совет архиепископа Григория (Яцковского). После того как переговоры ОГПУ с возглавителями раскола были завершены, Антирелигиозная комиссия на заседании 11 ноября 1925 года постановила: «Поручить т. Тучкову ускорить проведение наметившегося раскола среди тихоновцев… В целях поддержки группы (архиепископа Григория Яцковского. – И. Д.), стоящей в оппозиции к Петру… поместить в «Известиях» ряд статей, компрометирующих Петра, воспользовавшись для этого материалами недавно закончившегося обновленческого собора. Просмотр статей поручить тт. Стеклову И. И., Красикову П. А. и Тучкову. Им же поручить просмотреть готовящиеся оппозиционной группой (архиепископа Григория. – И. Д.) декларации против Петра. Одновременно с опубликованием статей поручить ОГПУ начать против Петра следствие» .
В ноябре 1925 года были арестованы те епископы, священники и миряне, которые в той или иной степени оказывали помощь митрополиту Петру по управлению Церковью. Были арестованы архиепископы Прокопий (Титов) и Пахомий (Кедров), епископы Гурий (Степанов), Иоасаф (Удалов), Парфений (Брянских), Амвросий (Полянский), Дамаскин (Цедрик), Тихон (Шарапов), Герман (Ряшенцев), Николай (Добронравов). Среди мирян были арестованы бывший до революции обер-прокурором Святейшего Синода Александр Самарин и помощник обер-прокурора Петр Истомин.
9 декабря 1925 года Антирелигиозная комиссия на состоявшемся в этот день заседании постановила арестовать митрополита Петра и поддержать группу архиепископа Григория. Вечером того же дня митрополит Петр был арестован.
22 декабря 1925 года состоялось организационное собрание иерархов, которыми был создан ВВЦС, возглавляемый архиепископом Григорием (Яцковским). Совершив неудавшуюся попытку захватить высшую церковную власть, эта группа иерархов оформилась в самостоятельное течение, и со временем они «не только обосабливаются еще более, но отваживаются даже на создание своей собственной лжеиерархии, насаждаемой ими по примеру обновленцев, паралельно православному епископату, находящемуся на вверенных ему кафедрах» .
Власти, однако, в своих усилиях по разрушению церковного управления не удовлетворились обновленческим и григорианским расколами и стали вести активную деятельность, чтобы добиться разрыва отношений между Заместителем Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Нижегородским Сергием (Страгородским) и кандидатом на пост Местоблюстителя по завещанию Патриарха Тихона митрополитом Ярославским Агафангелом (Преображенским). Для достижения цели ОГПУ задержало митрополита Агафангела в Перми, где с ним неоднократно встречался Тучков, который предложил ему ввиду ареста митрополита Петра занять пост Местоблюстителя. 18 апреля 1926 года митрополит Агафангел выпустил послание, в котором объявил о своем вступлении на пост Местоблюстителя. 24 апреля 1926 года Антирелигиозная комиссия приняла решение: «Проводимую ОГПУ линию по разложению тихоновской части церковников признать правильной и целесообразной.
Вести линию на раскол между митрополитом Сергием (назначенным Петром временным Местоблюстителем) и митрополитом Агафангелом, претендующим на Патриаршее Местоблюстительство, укрепляя одновременно третью тихоновскую иерархию – Временный Высший Церковный Совет во главе с архиепископом Григорием, как самостоятельную единицу…»
Сформировать новое церковное течение ОГПУ не удалось, уже 12 июня 1926 года митрополит Агафангел отказался от поста Патриаршего Местоблюстителя. Но власти не оставили своего замысла создать новый раскол. В 1927 году вмешательство их в церковное управление и в назначения епископов на кафедры, аресты не угодных архиереев и опубликованная на этом фоне Заместителем Патриаршего Местоблюстителя митрополитом Сергием 29 июля 1927 года декларация о лояльности привели к смятению среди православных и создали значительные разномыслия среди иерархов. Однако в данном случае властям не удалось сформировать самочинную церковную группу, которая решилась бы на создание параллельной иерархии, и дискуссия окончилась мученической кончиной большинства ее участников.
В 1928 году власти стали готовиться к широкомасштабной высылке крестьян, большую часть которых составляли православные, сохранившие старый, религиозный уклад жизни на бытовом уровне, то есть для которых вера была не только образом мысли, но и соответствующим ей образом жизни.
Во многих селах, не исключая самых глухих, были старосты храмов, действовали двадцатки, не были еще закрыты и разогнаны многие монастыри, в двадцатых годах получившие от властей юридический статус кооперативов, товариществ и коммун. В конце 1928 года Политбюро начало подготовку гонения, в основу которого был положен документ, очерчивающий его границы и масштабы. Документ было поручено написать Кагановичу и Ярославскому; предварительный черновой вариант был согласован с Крупской и Смидовичем. 24 января 1929 года ЦК ВКП(б) утвердил окончательный текст указа, который был разослан всем ЦК нацкомпартий, крайкомам, обкомам, губкомам и окружкомам, то есть всем представителям власти в советской России. Документ назывался «О мерах усиления антирелигиозной работы».
Этот документ положил начало массовым арестам священнослужителей, мирян и закрытию храмов, и в нем, в частности, писалось: «…усиление социалистического строительства, социалистического наступления на кулацко-нэпманские элементы вызывает сопротивление буржуазно-капиталистических слоев, что находит свое яркое выражение на религиозном фронте, где наблюдается оживление различных религиозных организаций, нередко блокирующихся между собою, использующих легальное положение и традиционный авторитет Церкви…
Наркому Внудел и ОГПУ. Не допускать никоим образом нарушения советского законодательства религиозными обществами, имея в виду, что религиозные организации… являются единственной легально действующей контрреволюционной организацией, имеющей влияние на массы. НКВД обратить внимание на то, что до сих пор жилые торговые муниципализированные помещения сдаются в аренду под молитвенные дома, нередко в рабочих районах. Школы, суды, регистрации гражданских актов должны быть полностью изъяты из рук духовенства. Партийным комитетам и исполкомам необходимо поставить вопросы об использовании загсов в целях борьбы с поповщиной, церковными обрядами и пережитками старого быта. Кооперативным организациям и колхозам обратить внимание на необходимость овладеть вегетарианскими столовыми и другими кооперативными объединениями, созданными религиозными организациями… Куспромсоюзам озаботиться о создании новых кустарных промыслов в районах изготовления предметов религиозного культа, иконописи и т. п…
Фракциям советов необходимо взять на себя инициативу разработки ряда мероприятий, около проведения которых можно было организовать широкие массы на борьбу с религией, правильное использование бывших монастырских и церковных зданий и земель, устройство в бывших монастырях мощных сельскохозяйственных коммун, сельскохозяйственных станций, прокатных пунктов, промышленных предприятий, больниц, школ, школьных общежитий и т. п., не допуская ни под каким видом существования в этих монастырях религиозных организаций…
Секретарь ЦК Л. Каганович
«Внести на ближайший съезд советов РСФСР предложение об изменении пунктов 4 и 12 конституции РСФСР следующим образом: в конце параграфа 4-го слова «а свобода религиозной и антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами», заменить словами «а свобода религиозных убеждений и антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами» .
4 июля 1929 года председатель антирелигиозной комиссии Ярославский подал в Политбюро докладную записку о деятельности антирелигиозной комиссии за 1928–29 год. В ней он, в частности, писал:
«В отношении монастырей АРК поручила специальной комиссии с участием НКВД и ОГПУ выяснить точное количество монастырей еще не ликвидированных и подготовить вопрос о превращении их в советские учреждения (под общежития, под колонии для малолетних, под совхозы и т. п.), держа курс на то, чтобы рассосать сконцентрированные в них элементы монашества до сих пор нередко прикрывающие свою реакционную деятельность вывеской трудовых комунн…»
Репрессии нарастали, храмы закрывались, но с точки зрения Сталина и Политбюро действия неповоротливой антирелигиозной комиссии только мешали полномасштабному раскату гонений на Православную Церковь, которые не только бы повторили гонения и расстрелы священнослужителей в 1918 и 1922 годах, но должны были значительно превысить их по масштабам, ибо в данном случае затрагивалась основная масса мирян – крестьянство. 30 декабря 1929 года Политбюро ЦК приняло постановление о ликвидации антирелигиозной комиссии и передаче всех ее дел в секретариат ЦК (впоследствии была создана комиссия по вопросам культов при Президиуме ЦИК Союза ССР). Таким образом, управление гонениями собиралось в единый центр.
11 февраля 1930 года Президиум ЦИК Союза ССР утвердил соответствующее постановление Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров Союза ССР «О борьбе с контрреволюционными элементами в руководящих органах религиозных объединений», которое гласило:
«В целях борьбы с попытками враждебных советской власти элементов использовать религиозные объединения в качестве опорных пунктов для ведения контрреволюционной работы ЦИК и СНК Союза ССР постановляют:
Предложить правительствам союзных республик немедленно поручить органам, производящим регистрацию религиозных объединений, пересмотреть состав руководящих органов этих объединений в целях исключения из них (в порядке ст. ст. 7, 14 Закона РСФСР о религиозных объединениях от 8 апреля 1929 г. аналогичных статей законов других республик) – кулаков, лишенцев и иных враждебных советской власти лиц.
Не допускать впредь проникновения в эти органы указанных лиц, систематически отказывая в регистрации им религиозных объединений при наличии упомянутых выше условий…»
Коммунистические газеты стали публиковать материалы о закрытии храмов, причем бахвалиться широтой и размахом гонений, что могло, в данном случае, привести к противоположным результатам. В отличие от Троцкого, который был сторонником агитационных кампаний, и Ленин, и Сталин действовали с помощью секретных постановлений, принятых узким кругом лиц, которые затем доводились до соответствующих учреждений, и это было уже их дело провести кампанию закрытия и разрушения храмов решительно и до конца. И потому, когда газеты стала захлестывать волна сообщений о беззаконных закрытиях церквей, Политбюро ЦК 25 марта 1930 года, по одному из случаев таких сообщений постановило:
«В редакцию «Рабочей Москвы». За напечатанное в «Рабочей Москве» от 18 марта сообщение о массовом закрытии церквей (56 церквей) объявить выговор редактору газеты «Рабочая Москва» т. Лазьяну с предупреждением, что в случае допущения впредь таких сообщений будет поставлен вопрос о его исключении из партии…»
Гонения, начавшись в 1929 году, продолжались до 1933 года. Многие священнослужители за это время были арестованы и сосланы в лагеря, многие приняли там мученическую кончину. За период с 1929 по 1933 год было арестовано около сорока тысяч церковносвященнослужителей. В одной только Москве и Московской области было арестовано четыре тысячи человек . Большая часть арестованных была приговорена к заключению в концлагеря, остальные – расстреляны. Те, кто были приговорены к заключению и дожили до гонения 1937 года, претерпели мученическую кончину в это время.
Наконец, в 1935 году ЦК ВКП(б) подвел итоги антирелигиозных кампаний, проводившихся последние несколько лет, и был составлен один из итоговых документов перед началом новых гонений в 1937 году. В этом документе гонители засвидетельствовали огромную духовную силу Русской Православной Церкви, позволившую ей, несмотря на постоянный гнет государства, аресты, расстрелы, закрытие храмов и монастырей, коллективизацию, уничтожившую значительную часть активных и самостоятельных мирян, сохранить половину всех приходов Русской Православной Церкви. В этом документе гонители писали:
«За последний период все организации, ведущие антирелигиозную работу, резко ослабили свою деятельность. Союз воинствующих безбожников находится в состоянии почти полного развала, профсоюзы антирелигиозной работы не ведут. Комсомол ею также не занимается. Наркомпрос совсем забросил эту работу.
Между тем, по имеющимся данным видно, что попы и сектанты разных мастей имеют густую сеть опорных пунктов для своей работы и не только пользуются влиянием среди некоторых групп населения, но пытаются усилить свои позиции, повышая свою активность.
В Ивановской области в 1935 г. насчитывалось до 2000 молитвенных зданий и более 2500 служителей культа, в Горьковском крае – до 1500 молитвенных домов и более 1500 служителей. По Ленинградской области в 1936 г. насчитывалось более 1000 церквей и более 2000 служителей культа, а церковного и сектантского актива в официально зарегистрированных 958 общинах Ленинградской обл. насчитывалось более 19000 человек.
По всей стране насчитывается не менее 25000 всяких молитвенных домов (в 1914 году церквей было до 50000). О имеющихся еще религиозных влияниях свидетельствуют следующие данные. По городу Пскову из 642 чел., родившихся за 6 месяцев 1935 года, крещено в церквях 54%, из умерших похоронено по религиозному обряду 40%. По Амосовскому сельсовету Псковского района 75% крестьянских детей посещают церковь. 50% детей исповедуются и причащаются…
Показателем усиления религиозных влияний и активности верующих являются рост жалоб и резкое увеличение числа ходоков в комиссию по вопросам культов при Президиуме ВЦИК. Число жалоб достигло 9221 в 1935 г. против 8229 в 1934 г. Число ходоков в 1935 г. достигло 2090 чел., что вдвое больше, чем в 1934 г.
До 1932 г. союз безбожников имел 50000 низовых ячеек, около 5 миллионов членов и около 2000000 членов в группах «юных воинствующих безбожников»… Из 5 млн. членов осталось едва 350 тыс.
…Значительное влияние на ослабление антирелигиозной работы и развал союза безбожников оказали недостаточный контроль и руководство со стороны местных партийных организаций, а также наличие настроений, что борьба с религиозными влияниями у нас закончена и антирелигиозная работа является уже пройденным этапом» .
В начале 1937 года была произведена перепись населения СССР. Впервые по предложению Сталина в эту перепись был включен вопрос о религии. На этот вопрос отвечали все граждане, начиная с шестнадцати лет. Правительству, и в особенности Сталину, хотелось узнать – каковы же их реальные успехи за двадцать лет борьбы с верой и Церковью, кем называют себя люди, живущие в государстве, исповедующем в качестве религиозного суррогата воинствующее безбожие. Всего населения от шестнадцати лет и старше в Советской России оказалось в 1937 году 98,4 миллиона человек, из них 44,8 миллиона мужчин и 53,6 миллиона женщин. Верующими себя назвали 55,3 миллиона, из них 19,8 миллиона – мужчины и 35,5 миллиона – женщины. К неверующим себя отнесла меньшая, но все же достаточно значительная часть – 42,2 миллиона, из них 24,5 – мужчины и 17,7 – женщины. Не пожелали ответить на этот вопрос всего лишь 0,9 миллиона человек. Но и это было не всё: православными себя назвали 41,6 миллиона, или 42,3% всего взрослого населения страны и 75,2% от всех, назвавших себя верующими. Армяно-григорианами назвали себя 0,14 миллиона, или 0,1% всего взрослого населения, католиками – 0,5 миллиона, протестантами – 0,5 миллиона, христианами прочих исповеданий – 0,4 миллиона, магометанами – 8,3 миллиона, иудеями – 0,3 миллиона, буддистами и ламаистами – 0,1 миллиона, прочих и неточно указавших религию – 3,5 миллиона человек.
Из переписи населения с ясностью следовало – что население страны осталось православным, сохранив национальные духовные корни.
Предпринятые с 1918 года усилия в области борьбы с Церковью и народом, осуществленные как с помощью судов, так и с помощью внесудебных административных преследований не привели к желаемому результату, а если исходить из данных переписи населения, то можно сказать, что они потерпели крах .
Из этой переписи для Сталина стали очевидны размеры неуспеха строительства безбожного социализма в стране, и стало ясно, насколько беспощадно-кроваво должно быть новое гонение и невиданная война с народом, в результате которой – не лагерь, не каторжные работы ждали непокорных (причем непокорных не на деле, а только идейно, отличных своей верой), а приговоры к расстрелу и смерть. Так началось новое, последнее подобного рода гонение, которое должно было физически сокрушить православие.
В начале 1937 года власти поставили вопрос о существовании Русской Православной Церкви как Всероссийской организации. Как и раньше в случаях принятия широкомасштабных решений, тех, которые называются историческими и государственными и приводят к гибели миллионов людей (ради сохранения власти), инициативу возбуждения вопроса Сталин поручил другому, в данном случае Маленкову.
«Известно, что за последнее время серьезно оживилась враждебная деятельность церковников.
Хочу обратить Ваше внимание на то, что организованности церковников содействует декрет ВЦИК от 8.IV-1929 года «О религиозных объединениях». Этот декрет создает организационную основу для оформления наиболее активной части церковников и сектантов.
В статье пятой этого декрета записано: «Для регистрации религиозного общества учредители его в количестве не менее 20 человек подают в органы, перечисленные в предыдущей (4) статье, заявление о регистрации по форме, устанавливаемой НКВД РСФСР».
Как видим, уже сам порядок регистрации требует организационного оформления двадцати наиболее активных церковников. В деревне эти люди широко известны под названием «двадцатки». На Украине для регистрации религиозного общества требуется не двадцать, а пятьдесят учредителей…
Считаю целесообразным отменить этот декрет, содействующий организованности церковников. Мне кажется, что надо ликвидировать «двадцатки» и установить такой порядок регистрации религиозных обществ, который не оформлял бы наиболее активных церковников. Точно так же следует покончить, в том виде, как они сложились, с органами управления церковников.
Декретом мы сами создали широко разветвленную, враждебную советской власти легальную организацию. Всего по СССР лиц, входящих в «двадцатки», насчитывается около шестисот тысяч.
Зав. отделом руководящих парторганов ЦК ВКП(б) Маленков» . Резолюция Сталина 26 мая 1937 года: «Членам ПБ от т. Маленкова». С запиской были ознакомлены члены и кандидаты Политбюро: Андреев, Ворошилов, Жданов, Каганович, Калинин, Косиор С. Т., Микоян, Молотов, Петровский, Постышев, Сталин, Чубарь, Эйхе.
Ответил на эту записку Маленкова Народный Комиссар Внутренних Дел Союза ССР Н. Ежов. 2 июня 1937 года он написал Сталину:
«Ознакомившись с письмом т. Маленкова по поводу необходимости отмены декрета ВЦИКа от 8.4.29 года «О религиозных объединениях», считаю, что этот вопрос поднят совершенно правильно.
Декрет ВЦИКа от 8.4.29 г. в статье 5-й о так называемых «церковных двадцатках» укрепляет церковь тем, что узаконяет формы организации церковного актива.
Из практики борьбы с церковной контрреволюцией в прошлые годы и в настоящее время нам известны многочисленные факты, когда антисоветский церковный актив использует в интересах проводимой антисоветской работы легально существующие «церковные двадцатки» как готовые организационные формы и как прикрытия.
Вместе с декретом ВЦИКа от 8.4.29 г. нахожу необходимым отменить также инструкцию постоянной комиссии при Президиуме ВЦИКа по вопросам культов – «О порядке проведения в жизнь законодательства о культах».
Ряд пунктов этой инструкции ставит религиозные объединения на положение едва ли не равное с советскими общественными организациями, в частности, имею в виду пункты 16 и 27 инструкции, которыми допускаются религиозные уличные шествия и церемонии, и созыв религиозных съездов…»
По данным правительственной комиссии по реабилитации жертв политических репрессий в 1937 году было арестовано 136.900 православных священнослужителей, из них расстреляно – 85.300; в 1938 году арестовано 28.300, расстреляно – 21.500; в 1939 году арестовано 1.500, расстреляно – 900; в 1940 году арестовано 5.100, расстреляно – 1.100; в 1941 году арестовано 4.000, расстреляно – 1.900 .
В одной Тверской области было расстреляно только в 1937 году более двухсот священников. Осень и зиму 1937 года сотрудники НКВД едва успевали ставить свои подписи под «следственными» бумагами, а в выписках из актов о проведении в исполнение смертного приговора секретарь Тройки всегда ставил 1 час ночи, потому что на написание этой цифры тратилось меньше всего времени. И получалось, что все приговоренные в Тверской области были расстреляны в одно и то же время.
К весне 1938 года власти сочли, что Русская Православная Церковь физически уничтожена и отпала необходимость содержать специальный государственный аппарат по надзору за Церковью и проведению в жизнь репрессивных распоряжений. 16 апреля 1938 года Президиум Верховного Совета ССР постановил ликвидировать комиссию Президиума ЦИК ССР по вопросам культов. Из 25 тысяч церквей в 1935 году после двух лет гонений в 1937 и 1938 годах в Советской России осталось всего 1277 храмов и 1744 храма оказались на территории Советского Союза после присоединения к нему западных областей Украины, Белоруссии и Прибалтики.
Таким образом, во всей России в 1939 году храмов стало меньше, чем в одной Ивановской области в 1935 году. Можно с уверенностью сказать, что гонения, которые обрушились на Русскую Православную Церковь в конце тридцатых годов, были исключительными по своему размаху и жестокости не только в рамках истории России, но и в масштабе всемирной истории.
В 1938 году советская власть завершила двадцатилетний период гонений, в результате которых процесс разрушения был доведен до положения необратимости. Если храмы, которые были отданы под склады или разрушены, можно было в обозримой перспективе восстановить или отстроить заново, то более сотни архиереев, десятки тысяч священнослужителей и сотни тысяч православных мирян были расстреляны, и эта утрата была незаменима и невосполнима. Последствия этих гонений сказываются и по сию пору. Массовое уничтожение святителей, просвещенных и ревностных пастырей, множества подвижников благочестия понизило нравственный уровень общества, из народа была выбрана соль, что поставило его в угрожающее положение разложения. Причем власти и дальше не собирались останавливать процесс закрытия храмов, он продолжался и неизвестно, до чего бы дошел, если бы не Великая Отечественная война.
Однако ни начало войны, ни поражения первых месяцев, ни оставление обширных территорий врагу нисколько не повлияли на враждебное отношение правительства советского государства к Русской Православной Церкви и не побудили власти прекратить гонение. И лишь после того, как стало известно, что немцы попустительствуют открытию храмов и на оккупированных территориях открыто 3732 храма, то есть больше, чем во всей Советской России, а на территории собственно России, без Украины и Белоруссии, немцы способствовали открытию 1300 храмов, – власти пересмотрели свою позицию.
4 сентября 1943 года состоялась встреча митрополитов Сергия (Страгородского), Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевича) со Сталиным. С утра следующего дня НКГБ СССР по приказу Сталина выделил в распоряжение митрополита Сергия автомашину с шофером и горючим. Один день потребовался НКГБ для приведения в порядок особняка, отданного патриархии, и 7 сентября митрополит Сергий со своим небольшим штатом переселился в Чистый переулок. И уже на одинннадцать часов следующего дня было назначено открытие Собора епископов и возведение митрополита Сергия в сан патриарха.
Таким образом советское правительство демонстрировало миру перемену в своем отношении к Русской Православной Церкви, что теперь оно относится к ней лояльно, впрочем, всю свою лояльность исчерпав пустой декларацией. Если на территории, захваченной немцами, храмы продолжали открываться и восстанавливаться, то ни Сталин, ни советское правительство не собирались открывать храмы, ограничившись выгодами представительной деятельности Русской Православной Церкви за рубежом. Во все время Великой Отечественной войны не прекращались аресты духовенства. В 1943 году было арестовано более 1.000 православных священников, из них расстреляно 500 человек. В 1944–1946 годах количество смертных казней ежегодно составляло более 100 человек .
В 1946 году Совет по делам русской православной церкви представил в Политбюро отчет о своей работе и о положении Русской Православной Церкви и верующих в Советской России:
«…Как известно, православную религию в нашей стране исповедует значительное количество населения, в связи с чем русская православная церковь в целом является наиболее мощной по сравнению с прочими, существующими в СССР религиозными объединениями.
Причем практика показала, что, хотя за 29 лет достигнуты несомненные и большие успехи в части резкого снижения религиозности в стране, с религиозными предрассудками и с религией еще далеко не покончено, а методы грубого администрирования, применявшиеся часто в ряде мест, мало себя оправдали…
По состоянию на 1 января 1947 года в СССР функционирует 13.813 православных церквей и молитвенных домов, что по сравнению с 1916 годом, составляет 28% (не считая часовен). Из них: в городах СССР функционирует 1352 и в рабочих поселках, селах и деревнях – 12.461 церковь…
Открыто немцами на оккупированной территории (главным образом, в УССР и БССР) – 7.000; бывших униатских приходов, воссоединившихся с православной церковью (западные области УССР), – 1.997.
Распределение их по республикам и областям крайне неравномерно.
Если на территории УССР функционирует 8.815 церквей, то на территории РСФСР только 3.082, и то из них около 1.300 церквей открыто в период оккупации…»
В объяснительной записке через два года, в 1948 году, Совет по делам Русской Православной Церкви дал следующие данные о количестве церквей и молитвенных домов в Советской России:
«…На 1 января 1948 года в СССР было 14.329 действующих церквей и молитвенных домов (11.897 церквей и 2.432 молитвенных дома, что составляет 18,4% к количеству церквей, молитвенных домов и часовен в 1914 году, когда их было 77.767).
Количество церквей в Украинской ССР составляет 78,3% к их числу в 1914 году, а в РСФСР – 5,4%…
Увеличение числа действующих церквей и молитвенных домов произошло по следующим причинам:
а) в период войны на территории, подвергавшейся немецкой оккупации, было открыто 7.547 церквей (фактически еще больше, так как значительное число церквей после войны перестало функционировать ввиду ухода духовенства вместе с немцами и вследствие изъятия нами у религиозных общин школьных, клубных и т. п. зданий, занятых ими во время оккупации под молитвенные дома);
б) в 1946 году перешел в православие 2.491 приход униатской (греко-католической) церкви в западных областях УССР;
в) за 1944–1947 гг. вновь открыто с разрешения Совета 1.270 церквей, главным образом в РСФСР, откуда были многочисленные и настойчивые просьбы верующих.
Территориальное размещение действующих церквей неравномерное. Например. В областях и республиках, подвергавшихся оккупации в период войны, имеется 12.577 действующих церквей, или 87,7% всех церквей, а на остальной территории Союза 12,3%. 62,3% всех церквей приходится на Украинскую ССР, причем самое большое количество церквей в Винницкой области – 814…
На 1 января 1948 года было зарегистрированых священников 11.846 и дьяконов 1.255, а всего 13.101 человек, или 19,8% к числу их в 1914 году…
На 1 января 1948 года в СССР было 85 монастырей, что составляет 8,3% к числу монастырей в 1914 году (1.025 монастырей).
В 1938 году в СССР не было ни одного монастыря, в 1940 г. с вхождением в СССР Прибалтийских республик, Западных областей УССР, БССР и Молдавии их стало 64.
В период оккупации УССР и ряда областей РСФСР было открыто до 40 монастырей.
В 1945 г. числился 101 монастырь, но в 1946–1947 гг. 16 монастырей ликвидировано…»
С середины 1948 года государство оказывало все большее давление на Церковь. 25.08.1948 года Совет по делам Русской Православной Церкви вынудил Священный Синод принять решение о запрещении крестных ходов из села в село, духовных концертов в храмах во внебогослужебное время, поездок архиереев по епархиям в период сельских работ, служении молебнов на полях. Несмотря на многочисленные просьбы верующих об открытии храмов, с 1948 по 1953 год ни один храм не был открыт.
24 ноября 1949 года Совет по делам Русской Православной Церкви представил Сталину доклад, в котором говорилось:
«…Совет докладывает, что в соответствии с Постановлением СНК СССР от 1 декабря 1944 г. № 1643 – 48/с, начиная с 1945 г. (то есть еще не кончилась Великая Отечественная война, а уже советское правительство приняло решение о закрытии открытых без его разрешения храмов. – И. Д.) и особенно в последние два года, производилось изъятие у религиозных общин общественных зданий, занятых ими в период оккупации под молитвенные дома, исходя из необходимости возврата этих зданий советским органам.
Немецкие оккупанты, широко поощряя открытие церквей (было открыто за время войны 10.000 церквей), предоставляли религиозным общинам для молитвенных целей не только церковные здания, но и помещения чисто гражданского характера – клубы, школы, детские дома, а также переоборудованные до войны для культурных целей бывшие церковные здания.
Всего на временно оккупированной территории было занято под молитвенные цели 1.701 такое общественное здание, из которых в настоящее время, то есть к 1/Х-1949 г., 1.150 зданий, или 67,6%, уже изъято и возвращено государственным и общественным организациям. Из них: в УССР – 1025 из 1445; в БССР – 39 из 65, в РСФСР и других республиках – 86 из 191.
В целом это изъятие прошло организованно и безболезненно, однако в отдельных случаях имели место грубость, поспешность и самочинные действия, в результате чего группы верующих обращались и обращаются в Совет и центральные правительственные органы с жалобами на изъятие зданий и грубые действия.
Так например, в Гомельской области за 1948 год и семь месяцев 1949 года Облисполком и Райисполкомы приняли решения об изъятии у церковных общин 39 зданий, что составляет 60% по отношению всех действующих церквей и молитвенных домов в области. Совет дал согласие на изъятие зданий в 16 случаях…»
В свою очередь 25 июля 1948 года Министр МГБ Абакумов подал Сталину обширную докладную записку, в которой излагалась суть взаимоотношений Церкви и государства:
«Министерство Государственной Безопасности СССР располагает материалами о том, что последнее время церковники и сектанты значительно активизировали работу по охвату населения религиозным и враждебным влиянием.
Под прикрытием религиозных верований, церковно-сектантские элементы проводят обработку неустойчивых лиц, особенно из числа молодежи, вовлекая их в свои группы и общины. Под влияние церковников подпадают также комсомольцы, члены и кандидаты в члены ВКП(б).
Значительную роль в распространении вероучения и организации враждебной работы выполняют лица из числа религиозного актива, подвергавшиеся ранее репрессиям за антисоветскую деятельность и возвратившиеся в области по отбытии срока наказания.
Религиозную обработку населения церковники и сектанты ведут путем широкой религиозной пропаганды, проводящейся священнослужителями, проповедниками, монашествующими элементами и фанатически настроенными верующими в церквях и мечетях, в легально и нелегально действующих молитвенных домах.
В ряде случаев они организовывают религиозное обучение детей и молодежи в нелегальных кружках и школах.
Вместе с тем церковники и сектанты, используя предрассудки верующих, ведут религиозную обработку населения путем организации крестных ходов, специальных молений о ниспослании дождя, «обновлений» икон, «пророчеств» и т. п. с участием различных «юродивых», кликуш, «подвижников» и «святых»…
Церковники и сектанты в первую очередь стремятся использовать легальные возможности для расширения религиозной деятельности, открытия новых храмов и молитвенных домов…
В ряде областей духовенство, стремясь к наибольшему охвату населения религиозным влиянием, устраивает крестные ходы и молебны, которые приводят к массовому невыходу на работу колхозников и к срыву полевых работ…
Необходимо отметить, что со стороны представителей местной власти в некоторых случаях имеет место оказание существенной помощи церковникам в открытии церквей, мечетей и молитвенных домов, предоставлении транспорта, строительных материалов для ремонта церковных зданий и т. п.
В то же время некоторые уполномоченные Совета по делам Русской Православной Церкви и Совета по делам религиозных культов при облисполкомах в должной степени не выполняют возложенных на них функций…
В результате работы органов МГБ по выявлению и аресту антисоветского элемента среди церковников и сектантов за время с 1 января 1947 года по 1 июня 1948 года по Советскому Союзу за активную подрывную деятельность арестовано 1968 человек, из них: православных церковников – 679 человек…»
Все послевоенное время шли аресты православных священников. Согласно сводному отчету ГУЛАГа на 1 октября 1949 года количество священников по всем лагерям составляло 3.523 человека, из них 1.876 священников было в Унжлаге, 521 человек – в Темниковских лагерях (Особый лагерь № 3), 266 человек – в Интинлаге (Особый лагерь № 1), остальные в Степлаге (Особый лагерь № 4) и Озерлаге (Особый лагерь № 7). Все эти лагеря принадлежали к категории лагерей каторжного режима .
В октябре 1948 года Председатель Совета по делам Русской Православной Церкви стал настоятельно советовать Патриарху Алексию, «продумать сумму мероприятий, ограничивающих деятельность Церкви храмом и приходом». Неоднократные попытки первоиерарха встретиться со Сталиным окончились неудачей. Стало запрещаться и то, что Церковь могла совершать в рамках своей богослужебной деятельности – крестные ходы, кроме пасхальных, поездки духовенства в населенные пункты для духовного окормления верующих, обслуживание одним священником нескольких храмов, что при отсутствии священника могло привести к их закрытию. Власти бесконечно разнообразили формы гонения на Церковь. Так в 1951 году был повышен налог, которым стали облагать отчисления притча в пользу епархии, потребовав уплаты этого налога за два предыдущих года.
Продолжался процесс закрытия храмов. На 1.01.1952 г. в стране насчитывалось 13 786 храмов, из которых 120 не действовали, так как использовались для хранения зерна. Только в Курской области в 1951 году при уборке урожая около 40 действующих храмов были засыпаны зерном. Количество священников и диаконов уменьшилось до 12 254, осталось 62 монастыря, только в 1951 г. было закрыто 8 обителей.
16 октября 1958 года Совет Министров СССР принял новые постановления, направленные против Церкви: «О монастырях в СССР» и «О налоговом обложении доходов предприятий епархиальных управлений, а так же доходов монастырей». В них предусматривалось сокращение земельных наделов и количества монастырей. 28 ноября ЦК КПСС принял постановление «О мерах по прекращению паломничества к так называемым «святым местам». Чтобы прекратить паломничества верующих к 700 учтенным властями святым местам, ими принимались самые разные меры – засыпались источники и разрушались часовни над ними, они огораживались оградами, около которых ставилась милицейская охрана, чтобы не допускать верующих. В тех случаях, когда паломничество не удавалось прекратить, арестовывались его организаторы.
К ноябрю 1959 года было закрыто 13 монастырей. Некоторые обители закрывались в течение суток. При закрытии Речульского монастыря около 200 инокинь и большое число верующих пытались воспрепятствовать этому и собрались в церковь. Милиция открыла стрельбу и убила одного из богомольцев.
Видя, какой оборот принимает новая волна преследований, Патриарх Алексий сделал попытку встретиться с первым секретарем ЦК КПСС Н. С. Хрущевым, чтобы обсудить возникшие проблемы во взаимоотношениях Церкви и государства, но эта попытка окончилась неудачей.
В 1959 году власти сняли с регистрации 364 православных общины, в 1960 – 1398. Был нанесен удар по духовным учебным заведениям. В 1958 году в 8 семинариях и 2 академиях обучалось немногим более 1200 человек на дневном отделении и более 500 – на заочном. Властями были приняты жесткие меры по недопущению молодежи в духовные учебные заведения. В октябре 1962 года Совет по делам Русской Православной Церкви сообщал ЦК КПСС, что из 560 юношей, подавших в 1961–1962 гг. заявления о приеме в семинарии, 490 их забрали, что явилось следствием «индивидуальной работы» с ними. Были закрыты Киевская, Саратовская, Ставропольская, Минская, Волынская семинарии. К осени 1964 года количество учащихся по сравнению с 1958 годом сократилось более чем вдвое. В 3 семинариях и 2 академиях обучалось 411 человек на дневном отделении и 334 на заочном.
16.03. 1961 г. Совет Министров СССР принял постановление «Об усилении контроля за выполнением законодательства о культах», предусматривавшее возможность закрытия храмов без согласования с Советом Министров союзных республик на основании только постановлений областных (краевых) исполкомов при условии согласования их решений с Советом по делам Русской Православной Церкви. В результате в 1961 году было снято с регистрации 1390 православных приходов, а в 1962 году – 1585.
В 1961 году под давлением властей Священный Синод принял постановление «О мерах по улучшению существующего строя приходской жизни», которое затем было принято Архиерейским собором. Практическое осуществление этой реформы привело к отстранению настоятеля от руководства приходской деятельностью. Руководителями всей хозяйственной жизни прихода становились старосты, чьи кандидатуры в обязательном порядке согласовывались с исполкомами. В 1962 году был введен жесткий контроль над совершением треб – крещений, венчаний и отпеваний. Они заносились в книги с указанием фамилий, паспортных данных и адресов участников, что в иных случаях приводило к преследованиям их.
13.10.1962 г. Совет по делам Русской Православной Церкви сообщал ЦК КПСС, что с января 1960 года число церквей сократилось более чем на 30%, а монастырей почти в 2,5 раза, при этом увеличилось число жалоб на действия местных властей. Во многих случаях верующие оказывали сопротивление. В городе Клинцы Брянской области тысячная толпа верующих помешала снять кресты с недавно закрытой церкви. Для ее усмирения были вызваны дружинники и подразделения воинской части, вооруженные автоматами. В иных случаях, как например при попытках закрыть Почаевскую Лавру, благодаря упорному сопротивлению монахов и верующих, удалось отстоять обитель от закрытия.
6.07.1962 г. появилось два постановления ЦК КПСС, призванные к введению жестких мер для пресечения распространения религиозных идей среди детей и молодежи. Было выдвинуто предложение лишать родительских прав тех родителей, которые воспитывали детей в религиозном духе. Родителей стали вызывать в школу и в милицию, требуя от них, чтобы они не водили детей в храм, в противном случае угрожая принудительно поместить детей в интернаты.
За первые 8,5 месяцев 1963 года было снято с регистрации 310 православных общин. В том же году была закрыта Киево-Печерская Лавра. За 1961–1964 годы было осуждено по религиозным мотивам и приговорено к различным срокам заключения и ссылки 1234 человека.
К 1.01.1966 г. у Русской Православной Церкви осталось 7523 храма и 16 монастырей. К 1971 году число приходов сократилось до 7274. В 1967 году Русская Православная Церковь имела 6694 священника и 653 диакона. В 1971 году на регистрации состояло 6234 священника и 618 диаконов .
Таково было подлинное отношение безбожного государства к Церкви, далекое от либерализма и терпимости. Из этих десятилетий особенно жестокими были гонения первых двадцати лет, но и из них самыми беспощадными и кровавыми были гонения 1937 и 1938 годов. Эти двадцать лет беспрестанных гонений и дали Русской Православной Церкви почти весь сонм мучеников, поставив ее по величию мученического подвига наравне с древними церквями.
Примечания:
Следственное дело Патриарха Тихона. Сб. док. М.–Екатеринбург. 1997. С. 15.
ЦГИА. Ф. 833, оп. 1, ед. хр. 26, л. 167–168.
Самарские епархиальные ведомости. 1924. № 2.
Известия Екатеринбургской церкви. 1918. № 7.
Петроградский церковный вестник. 1918. № 18.
Религия и школа. Петроград. 1918. № 5–6. С. 336.
Архивы Кремля. В 2-х кн. / Кн. 1. Политбюро и Церковь. 1922–1925 гг. М.–Новосибирск. 1997. С. 21.
Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. М. 1999. С. 77.
Протоиерей Владислав Цыпин. История Русской Церкви 1917–1997. М. 1997. С. 71–72.
Архивы Кремля. В 2-х кн. / Кн. 1. Политбюро и Церковь. 1922–1925 гг. М.–Новосибирск. 1997. С. 9.
Там же. Кн. 2. С. 11.
Там же. Кн. 1. С. 133–134.
Там же. Кн. 2. 1997. С. 51.
Там же. Кн. 1. С. 141–142.
Там же. Кн. 1. С. 78.
Там же. Кн. 1. С. 81–82.
Там же. Кн. 1. С. 162–163.
Там же. Кн. 1. С. 44–45.
Там же. Кн. 2. С. 185–186.
Там же. Кн. 2. С. 395–400.
Там же. Кн. 1. С. 99–100.
Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве Высшей Церковной власти 1917–1943. Сборник. Ч. 1, 2. М.: Свято-Тихоновский Богословский ин-т, 1994. С. 291.
Там же. С. 420.
Протоиерей Владислав Цыпин. История Русской Церкви 1917–1997. М. 1997. С. 133.
Иеромонах Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Кн. 2. Тверь. 1996. С. 13.
Там же. С. 350.
Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве Высшей Церковной власти 1917–1943. Сборник. Ч. 1, 2. М.: Свято-Тихоновский Богословский ин-т, 1994. С. 817.
Иеромонах Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Кн. 2. Тверь. 1996. С. 15.
АПРФ. Ф. 3, оп. 60, ед. хр. 13, л. 56–57.
Там же. Л. 58.
Там же. Л. 78–79.
Там же. Ед. хр. 14, л. 15.
Там же. Л. 12.
И. Осипова. «Сквозь огнь мучений и воды слез…». М. 1998. С. 26–27.
АПРФ, Ф. 3, оп. 60, ед. хр. 14, л. 34–37.
Там же. Оп. 56, ед. хр. 17, л. 211–214.
Там же. Оп. 60, ед. хр. 5, л. 34–35.
Там же. Л. 36–37
Александр Н. Яковлев. «По мощам и елей». М. 1995. С. 94–95.
Там же. С. 95–96.
АПРФ. Ф. 3, оп. 60, ед. хр. 1, л. 27–31.
Там же. Ед. хр. 6, л. 2–6
Там же. Ед. хр. 11, л. 80–82.
Там же. Ед. хр. 14, л. 62–66, 68–69, 71–76, 81–84, 89.
«Хотелось бы всех поименно назвать…» По материалам следственных дел и лагерных отчетов ГУЛАГа. М. 1993. С. 193.
Шкаровский М. В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. М. 1999. С. 342–346, 363, 365, 368–369, 371, 375–379, 382, 384–385, 387, 391.
Протоиерей Владислав Цыпин. История Русской Церкви 1917–1997. М. 1997. С. 417.
К лику святых за последние два десятилетия причислено около 2000 мучеников и исповедников.
Церковь всегда гонима. Гонения – это закон Ее жизни в истории. Христос говорил: «Царство Мое не от мира сего» (Ин. 18:36); «Если Меня гнали, будут гнать и вас» (Ин. 15:20).
После относительного покоя в Российской империи лучшие люди Церкви ощущали грядущие страдания. «Общая безнравственность приготовляет отступничество в огромных размерах… Нынешним подвижникам предоставлен путь скорбей, внешних и внутренних…» – писал свт. Игнатий Брянчанинов за несколько десятилетий до революции.
С. И. Фудель отмечал, что 60 % учащихся имперской школы выпускались со знанием только Ветхого Завета. Такова была программа. Новый Завет преподавали лишь в старших классах, куда многие дети уже не шли, так как им приходилось работать. Большинство людей перед революцией не знали Христа вообще. Святая Русь умирала изнутри, перед Первой мировой войной зафиксированы массовые самоубийства среди молодёжи, сексуальное развращение масс. Во всем чувствовалось духовное неблагополучие. Душевное иссыхание замечали и предупреждали о грядущей беде носители святости XIX – начала XX в. Серафим Саровский, Амвросий Оптинский, Иоанн Кронштадтский и другие, мыслители Ф. Достоевский, В. Соловьев предсказывали лютые времена. Варсонофий Оптинский говорил: «…Да, заметьте, Колизей разрушен, но не уничтожен. Колизей, вы помните, это театр, где… лилась рекою кровь христиан-мучеников. Ад тоже разрушен, но не уничтожен, и придет время, когда он даст себя знать. Так и Колизей, быть может, скоро опять загремит, его возобновят. Вы доживете до этих времен…»; «Помяните мое слово, что увидите вы ‟день лют”. И опять повторяю, что бояться вам нечего, покроет вас благодать Божия».
«День лют» наступил через четыре года после кончины преподобного Варсонофия.
Мученический подвиг Церкви начался с убийства на глазах родного сына свящ. Иоанна Кочурова, потом последовало страшное убийство в Киеве митр. Владимира (Богоявленского). На Поместном Соборе РПЦ 1917–1918 гг., где было впервые за 200 лет восстановлено патриаршество, митр. Владимиру было посвящено 85-е деяние. Многие недоумевали, за что могли умертвить владыку, ведшего праведную жизнь, тогда еще не понимали, что можно быть убитым как раз из-за праведной жизни.
«Чистый и честный, церковно настроенный, правдивый, смиренный митрополит Владимир мученическим подвигом сразу вырос в глазах верующих, и смерть его такая, как и вся жизнь, без позы и фразы, не может пройти бесследно. Она будет искупляющим страданием, и призывом, и возбуждением к покаянию», – писал в то время будущий сщмч. Иоанн Восторгов.
В течение первой половины 1918 г. по всей территории под контролем большевиков пронеслась серия убийств духовенства: Святейший Патриарх Тихон 31 марта служил удивительную заупокойную Литургию по 15 мученикам, к тому времени известным. Первым поминался митр. Владимир. Святейшему сослужили те, многим из которых тоже судилось стать мучениками.
Патриарха Тихона большевики называли врагом советской власти № 1, он лишил репрессивные органы политических «оснований» для арестов, так как первым заявил: «Священнослужители по своему сану должны стоять выше и вне всяких политических интересов, должны памятовать канонические правила Святой Церкви, коими она возбраняет своим служителям вмешиваться в политическую жизнь страны». На высшем церковном уровне было показано, что верующих уничтожают в лагерях и тюрьмах или без суда и следствия не по политическим, а по богоборческим мотивам.
Уже в это время из уст Патриарха и священников звучит призыв быть верным Богу до смерти. «Вы, пасомые, должны составить около пастырей ту дружину, которая обязана в единстве всецерковном бороться за веру и Церковь. Есть область – область веры и Церкви, где мы, пастыри, должны быть готовы на муки и страдания, должны гореть желанием исповедничества и мученичества…» – вещал с амвона сщмч. Иоанн Восторгов. Видимо, ощущение близких мук витало в атмосфере. Сщмч. Николай (Пробатов) писал о ситуации в армии 1917 г.: «Священники уже тут не нужны, они теперь скорее жители Неба, чем земли».
В ночь с 16 на 17 июля 1918 г. в полуподвальном помещении дома Ипатьева в Екатеринбурге был осуществлен расстрел Царской семьи. Большевики в прессе сообщили только о расстреле царя Николая II. Лишь позже А. В. Колчак провел следствие и обнаружил, что убили всю Царскую семью. Собор принял постановление служить повсеместно панихиду об убиенных, понимая, что за этим могут последовать репрессии.
Террор официально объявили с лета 1918 г. – начались убийства епископов, священства, монашества и наиболее активных мирян.
Жертвы красного террора побудили Святейшего Патриарха выступить с грозным посланием в годовщину Октябрьской революции. По глубине прозрения будущего оно охватило все последующие годы гонений, показав богоборческое лицо советской власти.
Патриарх-исповедник писал: «Казнят епископов, священников, монахов и монахинь, ни в чём не повинных, а просто по огульному обвинению в какой-то расплывчатой и неопределённой контрреволюции. <…> Прикрываясь различными названиями контрибуций, реквизиций и национализации, вы толкнули его на самый открытый и беззастенчивый грабеж. <…> Соблазнив темный и невежественный народ возможностью легкой и безнаказанной наживы, вы отуманили его совесть и заглушили в нем сознание греха... Вы обещали свободу... Великое благо – свобода, если она правильно понимается, как свобода от зла, не стесняющая других, не переходящая в произвол и своеволие. Но такой-то свободы вы не дали <…> Не проходит дня, чтобы в органах вашей печати не помещались самые чудовищные клеветы на Церковь Христову и ее служителей, злобные богохульства и кощунства. <…> Вы закрыли ряд монастырей и домовых церквей, без всякого к тому повода и причины. <…> Мы переживаем ужасное время вашего владычества, и долго оно не изгладится из души народной, омрачив в ней образ Божий и запечатлев в ней образ зверя».
С Богом боролись посредством всех механизмов государственных органов, власть по природе была богоборческая. Очертим систему гонений:
1. Антицерковные законы.
2. Искусственное создание обновленческого раскола.
3. Пропаганда безбожия.
4. Подпольная работа.
5. Открытые репрессии.
Антицерковные законы в первые годы после революции
Приведем некоторые антицерковные законы для общего понимания направления законодательного творчества «народных» властей по отношению к Церкви.
В 1917 г. издается декрет «О земле», по которому у Церкви отнималось все имущество.
В начале 1918 г. выходит декрет «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви». Святейший Патриарх Тихон обращается с воззванием к власти и народу от 19 января 1918 г. через частные органы печати: «Гонение жесточайшее воздвигнуто и на Святую Церковь Христову: Благодатные таинства, освящающие рождение на свет человека или благословляющие супружеский союз семьи христианской, открыто объявляются ненужными, святые храмы подвергаются или разрушению из орудий, или ограблению и кощунственному оскорблению, чтимые верующим народом обители святые захватываются безбожными властелинами тьмы века сего и объявляются каким-то, якобы народным, достоянием; школы, содержавшиеся на средства Церкви Православной и подготовлявшие пастырей церкви и учителей веры, признаются излишними. Имущество монастырей и церквей православных отбирается под предлогом, что это – народное достояние, но без всякого права и даже без желания считаться с законной волею самого народа...». Данное заявление распространилось по всему государству.
«1. Изданный Советом Народных Комиссаров декрет об отделении Церкви от государства представляет собой, под видом закона о свободе совести, злостное покушение на весь строй жизни Православной Церкви и акт открытого против неё гонения.
2. Всякое участие как в издании сего враждебного Церкви узаконения, так и в попытках провести его в жизнь, несовместимо с принадлежностью к Православной Церкви и навлекает на виновных кары вплоть до отлучения от Церкви (в последовании 73 правилу святых апостол и 13 правилу VII Вселенского Собора)».
В конце апреля 1918 г. газеты сообщали о проведении на местах Декрета об отделении Церкви от государства, что станет трогательной страницей в истории пастырей и паствы: «На имя Всероссийского патриарха из различных мест поступают приветствия с выражением готовности оказать поддержку в том крестном подвиге, к которому призывает владыка-патриарх верных сынов Церкви. Прихожане выступали с резкой критикой декрета, истолковывали его как открытое гонение на Православную Церковь. Собрания по городам и селам духовенства и мирян выносили приговор о том, что весь народ, идущий за ними, готов на крестный подвиг, провозглашённый патриархом».
В ходе осуществления декрета происходило вскрытие мощей и надругательство над ними с целью подорвать авторитет Церкви в широких народных кругах. В то же время издавались новые декреты: об обязательной трудовой повинности для священников и «о переносе богослужений в связи с работами» (любое Пасхальное воскресенье можно упразднить, объявив трудовой воскресник).
Потрясающую историю передает нам житие исповедника Афанасия (Сахарова): «В 1919 году в агитационных целях прошла так называемая демонстрация вскрытых мощей народу: их выставляли на всеобщее обозрение в обнаженном виде. Чтобы пресечь надругательство, владимирское духовенство учредило дежурство. Первый дежурный – иером. Афанасий. Народ толпился у храма. Когда открылись двери, о. Афанасий провозгласил: ‟Благословен Бог наш…”, в ответ ему раздалось: ‟Аминь” – и начался молебен Владимирским угодникам. Входящие люди благоговейно крестились, клали поклоны и ставили у мощей свечи. Так предполагаемое поругание святынь превратилось в торжественное прославление».
В 1920-м издается два декрета: первый, запрещавший епископам перемещать священников без разрешения группы верующих – т. н. двадцатки, и второй, отрыто богоборческий, – «О ликвидации мощей».
Множество мучеников дал Церкви и 1922 год декретом «Об изъятии церковных ценностей в пользу голодающих»: в это время было расстреляно 8 тысяч духовенства.
Помимо прочего, уже в данный период храмы начинают облагаться непомерными налогами: невероятной дороговизны страхование, налог на певчих, подоходный налог (до 80%), что и приводило к неминуемому их закрытию. В случае неуплаты налогов имущество церковнослужителей конфисковывалось, а сами они выселялись в другие районы СССР.
Искусственное создание обновленческого раскола
Как часть плана уничтожения веры в церковных кругах властью был инициирован раскол «Живой Церкви», или «обновленцев». Собралось все недовольное священство и миряне. Некоторые около- и нецерковные интеллигенты стремились, по словам одного автора тех лет, «спасать Церковь, вместо того, чтобы самим спасаться в Церкви». Раскольники стали палачами Православной Церкви. Именно они часто указывали на ревностное духовенство, которое власть уничтожала, писали доносы и были обвинителями, захватывали храмы.
Л. Троцкий на заседании ЦК РКП(б) 20 марта 1922 г. предлагал «внести раскол в духовенство, проявляя в этом отношении решительную инициативу и взяв под защиту государственной власти тех священников, которые открыто выступают в пользу изъятия церковных ценностей». Раскол был создан и поддержан властью, в народе их называли «красные попы», «живоцерковники». К 1922 г. они заняли до 70 % храмов всей Русской Церкви. В Одессе только один храм, где служил св. праведный Иона, не принадлежал им. После возвращения многих обновленцев в Церковь (после 1923 г. и далее) они стали оплотом агентуры ГПУ (КГБ). Предателями были часто притворно «покаявшиеся» раскольники, внесшие свою закваску в церковное тесто.
В воспоминаниях того времени находим примеры закрытия храмов посредством обновленцев: «В православный храм являлись представители обновленчества с распоряжением властей о передаче храма их двадцатке. Так водворялся Введенский. Вскоре храм, попавший в руки обновленцев, закрывали».
Раскольники ратовали за «обновление» Церкви. Их план включал:
– пересмотр догматов, где, по их мнению, царствуют капитализм и неоплатонизм;
– изменение понимания Страшного суда, рая и ада как нравственных, а не реальных понятий;
– дополнение учения о сотворении мира информацией о том, что все создано при участии сил природы (материалистическая концепция);
– изгнание духа рабства из Церкви;
– объявление капитализма смертным грехом.
В церковных канонах планировалось:
– введение новых правил и отмена Книги правил;
– распространение мнения, что каждый приход – это прежде всего трудовая коммуна.
Пропаганда безбожия
В воспитание советского человека активно внедрялась насмешка над религией. В житиях многих новомучеников читаем о насмешках, издевательствах, связанных с ношением священнической одежды, креста (к примеру, см. житие сщмч. Иакова (Маскаева)). Помимо этого, миллионными тиражами выходили антирелигиозные газеты: «Безбожник», «Безбожник у станка», «Безбожный крокодил», «Антирелигиозник». Создавались антирелигиозные музеи, потрясшие весь мир кощунством (в одном ряду ставились обнаженные святые мощи, найденное в подвале тело неразложившегося фальшивомонетчика и мумифицированная крыса). Все вместе создавало картину, благодаря которой, по мысли властей, должны были забыть о Боге.
«За просвещённым зубоскальством над православными батюшками, мяуканьем комсомольцев в пасхальную ночь и свистом блатных на пересылках, – мы проглядели, что у грешной Православной Церкви выросли всё-таки дочери, достойные первых веков христианства, – сестры тех, кого бросали на арены ко львам», – писал А. И. Солженицын в знаменитом «Архипелаге ГУЛАГ».
Подпольная работа
В наши дни известны инструкции о создании агентурной сети среди духовенства. В текстах демонстрируется серьезность намерений относительно уничтожения Церкви. Приведем несколько выдержек:
«Поставленная задача трудновыполнима… для успешного ведения дела и привлечения духовенства к сотрудничеству необходимо познакомиться с духовным миром, выяснить характер епископов и попов… понять честолюбие и их слабости. Попов, возможно, рассорить с епископом, как солдат с генералом».
С 1922 г. создается Шестое отделение секретного отдела ГПУ, которое ставило цель разложения Церкви. Это отделение в разных модификациях, но с одной задачей – уничтожить или дискредитировать Церковь, возглавляли одиозные личности Е. А. Тучков, Г. Г. Карпов, В. А. Куроедов.
В начале 20-х шестьдесят уполномоченных с заданиями от Тучкова выехали по епархиям уговаривать священников и епископов переходить в обновленчество. Создается сеть агентуры для привлечения духовенства в живоцерковничество.
В 70-е годы в СССР идея подпольной борьбы оставалась живучей, как и в первые годы революции: «Есть преступники, которые представляют серьёзную угрозу для безопасности... Но они подрывают нашу систему. На первый взгляд (они) выглядят совершенно безопасными. Но не ошибайтесь! Они распыляют свой яд среди народа. Они отравляют наших детей лживыми учениями. Убийцы и преступники работают открыто. Но эти подлые и умные. Народ будет отравлен духовно. Эти люди, о которых я говорю – это «религиозники» – верующие» (Сергей Курдаков. Прости меня, Наташа).
Открытые репрессии
Как уже говорилось, террор официально объявили с лета 1918 г. – начались уже «официальные» убийства епископов, священников, верующих.
«Мы истребляем буржуазию как класс. Не ищите на следствии материалов и доказательств того, что обвиняемый действовал против советской власти. Первый вопрос – к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого» (Чекист Лацис М. Я. Газета «Красный террор» (Казань)).
Методы пыток, применявшихся в ЧК, могли соперничать с пытками язычников времен первых веков христианства. Глава харьковских чекистов, С. Саенко, разбивал головы своих жертв пудовыми гирями, в подвалах ЧК было найдено множество останков человеческих тел со снятой с рук кожей, обрубленными конечностями, распятых на полу. В Севастополе – топили, на Урале и в Сибири – распинали на крестах, в Омске – вспарывали животы беременным, в Полтаве – сажали на кол…
В Одессе «заложников» живыми бросали в паровые котлы и жарили в корабельной печи. По воспоминаниям одесситов, священников топили в районе политехнического университета, а семинаристов расстреливали и топили на берегу моря напротив 1-й станции Б. Фонтана и семинарии, где ныне Аграрный университет, при котором Одесская семинария освятила храм новомучеников и исповедников.
Каждый день забирали тех, кто был утверждением Церкви. В постановлениях Всероссийского Поместного Собора находим правила, по которым лишившаяся храма община собирается вокруг своего пастыря и совершает богослужения по домам, квартирам. В населенные пункты, где паства не поднялась на защиту своего пастыря, Собор постановил священника больше не посылать.
Репрессированное духовенство Одесской области с 1931–1945 гг .
Газетные высказывания тех лет прямо призывали к ненависти: «Всем уже ясно, что музыка колоколов – это музыка контрреволюции… Теперь, когда ведется следствие, когда в район выезжают рабочие бригады, надо принять все меры к тому, чтобы каленым железом выжечь осиное гнездо кулачья, попов и подкулачников. Железная рука пролетарской диктатуры жестоко накажет тех, кто вредит нашему социалистическому строительству».
С началом коллективизации 1929 г. появился и новый виток гонений. В этот раз они больше коснулись сёл, церковная жизнь в деревне должна была исчезнуть. В 1929 г. вносятся изменения в ст. 4 Конституции СССР, где объявляется свобода религиозного исповедания и антирелигиозной пропаганды. Неверие можно проповедовать, а веру – только исповедовать, что на практике означало запрет говорить о Боге, посещать дома с требами, звонить в колокола.
Арестовано 40 тысяч человек из духовенства, из них расстреляно 5 тыс. К 1928 г. оставалось 28 500 храмов (это половина из количества по сравнению с 1917 г.).
Прот. Глеб Каледа вспоминает: «В 1929 г. я задал вопрос маме: ‟Мама, а почему всех арестовывают, а нас не арестовывают?” – вот впечатление ребенка. Мать ответила: ‟А мы недостойны пострадать за Христа”. Все мои пять первых духовников скончались там, в тюрьмах и лагерях: кто расстрелян, кто погиб от пыток и болезней. В 1931 г. шел разговор между матерью и одной из девушек из общины о. Василия Надеждина. Она говорила: “Как я завидую тем, которые там находятся, в тюрьме. Они за Христа страдают”. Мать сказала: “А ты знаешь, что ведь те, которые мечтают быть арестованными за веру и попадают туда, они [и по опыту первых веков] чаще отрекаются от Христа и переживают арест тяжелее, чем те, которые пытались всеми правдами и неправдами избежать ареста. Так было и в первые века».
В 1931 г. в ОГПУ заявили: «Религиозные организации являются единственной, легально действующей, контрреволюционной организацией, имеющей влияние на массы…». Аресты, пытки и казни верующих продолжались.
«Коренное уничтожение религии в этой стране, все 20-е и 30-е годы бывшее одной из важных целей ГПУ–НКВД, могло быть достигнуто только массовыми арестами самих верующих православных. Интенсивно изымались, сажались и ссылались монахи и монахини, так зачернявшие прежнюю русскую жизнь. Арестовывали и судили церковные активы. Круги всё расширялись – и вот уже гребли просто верующих мирян, старых людей, особенно женщин, которые верили упорнее и которых теперь на пересылках и в лагерях на долгие годы тоже прозвали монашками» (А. И. Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ).
В начале 30-х в Союзе воинствующих безбожников, основанном в 1925 г., состояло около 6 млн человек, действовало 50 антирелигиозных музеев. Эта организация несла отпечаток партийной работы. В 1932 г. состоялся съезд организации безбожников, на котором постановили вторую пятилетку объявить «пятилеткой безбожия». Планировалось: в первый год закрыть все духовные школы (на тот момент оставались только у обновленцев); во второй – закрыть храмы и прекратить производство культовых изделий; в третий – выслать духовенство за границу (т. е. за границу свободы в лагеря); в четвертый – закрыть все храмы, в пятый – закрепить достигнутые успехи; в 1937 г. – расстрелять 85 тыс., большая часть из которых к тому времени была в лагерях и ссылках.
В 1937-м не рукоположено ни одного епископа, а расстреляно 50. С 1934 г. в РПЦ не было ни одного монастыря. Однако перепись 7 января 1937 г. (на Рождество Христово) показала, что веру из народа не вырвали, верующими себя признали 56,7-57 %, 2/3 сельское население (большинство учёных, проводивших перепись, расстреляли). 3 июля 1937 г. Сталин подписал распоряжение о массовых расстрелах и о проведении дел приговариваемых к расстрелу административным порядком, через «тройки». Настало время массовых беспощадных гонений, когда местные органы НКВД были обязаны составлять справки на всех церковнослужителей и верующих для последующего их ареста.
Статистика репрессий с 1937 по 1941 гг.
Только закончились аресты и расстрелы 1937 г., как 31 января 1938 г. Политбюро ЦК приняло новое решение – «об утверждении дополнительного количества подлежащих репрессии… чтобы всю операцию… закончить не позднее 15 марта 1938 года».
Репрессировали духовенство, их родственников, а также мирян, несущих церковное послушание или регулярно посещающих храм. Это был геноцид Русской Православной Церкви, уничтожение духовенства и верующих как класса. Патриархия при митр. Сергии (Страгородском) была легальным органом нелегальной Церкви – храмами управляли «двадцатки», которые подчинялись не Патриархии, а наркому по делам религий.
Мученический путь Русской Церкви: к 1941 г. убитых за веру 125 тыс., это 89 % духовенства 1917 г.
К 1941 г. в СССР оставалось от 100 до 200 действующих храмов, если не включать освобожденные территории Западной Украины и Бессарабии. Очередная пятилетка заканчивалась в 1942 г., планировалось все религиозные организации уничтожить.
Храмы закрывались, но появлялись катакомбные (подпольные) Церкви и монастыри, действующие по домам. Место, где жили верующие, становилось храмом. В жизнеописании прп. Севастиана Карагандинского находим сведения о том, что он каждый день до начала рабочего дня служил по разным уголкам города в разных землянках и избах. Это все делали скрытно, стараясь не оставлять каких-либо следов для органов государственного сыска.
Гонения наводили ужас, но для верующих они явились лествицей, которой они шли к Господу в Царство Небесное. Путь был вверх, оттого возникали и трудности до изнеможения. Воин Христов рискует и напрягается ежеминутно, особенно если судил ему Господь жить во времена гонений. Новые мученики неизменно призывали к любви, терпению: «Потерпите, не раздражайтесь, главное, не злитесь. Злом зла никогда не уничтожишь, не выгонишь его. Оно боится только любви, боится добра».
Готовясь к принятию в то время сана священника, человек готовился и к испытаниям. Принимали сан священства многие и становились мучениками. Рукополагаться в это время было началом Голгофы. Священство делило с верующим народом одни нары, умирало в тех же лагерных больничках. Все служители наши родственники и наши святые. Святые новомученики и исповедники, молите Бога о нас!
Иерей Андрей Гавриленко
Примечание:
1. Необходимо принять во внимание, что из 132 репрессированных 23 были осуждены дважды, а 6 трижды. При этом Бессарабия, т. е. почти половина Одесской области, до лета 1940 г.
В этом году мы с вами будем отмечать столетний «юбилей». Ровно сто лет назад в истории нашей Родины произошли страшные и роковые события, которые изменили весь ход мировой истории. Речь идет о государственном перевороте — Февральской и Октябрьской революции 1917 года. В ходе этих революций к власти в Российской Империи сначала пришло буржуазное Временное правительство, а затем коммунистическая партия большевиков.
Последствия революции
До сих пор историки «ломают копья» в дебатах о роли революции в развитии гражданского общества в России, но все они единодушны в одном — к власти пришли люди, ненавидящие свой народ, свою землю и свою культуру. Волей судеб Божьих, Россия оказалась площадкой для невиданного политического эксперимента под названием — коммунизм. И вместе с коммунистической идеологией в умы простых людей насаждался атеизм — полное отрицание какой бы то ни было религии.
И естественно первым законом новой власти был декрет об отделении Церкви от государства и соответственно церкви от школы. Этим декретом было положено начало почти семидесятилетнего гонения на православную церковь. Сами гонения на церковь можно условно разделить на несколько исторических этапов.
Сразу же после революции стали закрываться храмы и подвергаться репрессиям священники. Началась междоусобная гражданская война. В этих условиях в Москве проходит Поместный Собор, избравший Патриархом святителя Тихона (Белавина). Этот Собор имел большое значение для Русской Православной Церкви. К вопросам, поднимавшимся на этом Соборе мы еще вернемся.
Вновь пришедшая власть пытался уничтожить церковь физически, залив Ее кровью. Но большевики не понимали, что Церковь — это прежде всего мистическое тело, основанное и стоящее на крови мучеников. Столкнувшись с ожесточенным сопротивлением народа на местах, правительство на время ослабило натиск и все свои усилия направило на решение военных задач в борьбе с белогвардейцами.
Голод
После окончания гражданской войны в 1922 году в стране наступил страшный голод. Под этим предлогом правительство большевиков организовывает изъятие церковных ценностей для голодающих. Расчет коммунистов был довольно прост. Русские православные люди все лучшее жертвовали в храм, благолепие храмов ставили в разряд высших добродетелей. Используя эту любовь к храму, а также недовольство голодных народных масс, большевики решили столкнуть их между собой.
Используя голод как прикрытие, они поставили цель разрушить и опустошить храмы, а священников и активных мирян уничтожить. В.И. Ленин прямо писал в секретной записке членам Политбюро, что «чем больше мы уничтожим духовенства, тем лучше» .
ГУЛАГ
Следующая волна гонений пришлась на 1929-1931 года. Именно в это время были созданы Союз Воинствующих Безбожников, а также ГУЛАГ, в котором погибло большинство заключенных епископов и священников. На книжных полках есть замечательная книга о пребывании священника в застенках лагеря. Она называется «Отец Арсений» . Конечно ее желательно прочитать каждому христианину. А у Александра Солженицына есть даже книга с одноименным названием «Архипелаг ГУЛАГ» .
Репрессии
В 1937—1938г. духовенство подвергалось репрессиям в рамках сфабрикованных дел о шпионаже, антиправительственном заговоре, антисоветской агитации. Это было самое страшное гонение на церковь за весь период существования Советского Союза. Именно этот период истории дал нашей церкви целый сонм новомученников.
К 1938 году было закрыто две третьих от общего количества храмов, существовавших в 1934 году. По исследованиям видного современного церковного историка игумена Дамаскина (Орловского), из более 75 000 храмов и часовен, бывших в 1914 году, к концу 1939 году осталось всего 100.
Великая Отечественная война
В период Великой Отечественной войны давление на церковь ослабло, видя ее влияние на дух воинов. На пожертвование верующих была создана целая танковая колонна под именем «Дмитрий Донской». В 1943 году советское правительство открыло храмы, вернуло священников с ссылки и даже разрешило открыть Богословские курсы в Москве в Новодевичьем монастыре.
Интересен диалог, произошедший между Иосифом Сталиным и Патриархом. На вопрос Сталина, почему в церкви не хватает духовенства, Патриарх ответил, что мы в семинариях готовим священнослужителей, а они становятся Генеральными секретарями ЦК КПСС. Кстати, Сталин закончил Тифлисскую Духовную семинарию.
Новые гонения
После смерти И.В. Сталина, в период правления Н.С. Хрущева гонения на православную церковь возобновились. Советский Союз стал победителем в Великой Отечественной войне, освободивший Европу от фашизма, запустил первого человека в космос, за короткие сроки восстановил экономику. Он стал одной из передовых стран на планете. Поэтому всех иностранных туристов уверяли, что гонения в СССР которые были до войны, прекратили. Но гонения не прекратились, они просто приобрели другую, более изощренную форму.
Теперь усилия советского правительства стали направлены на дискредитацию священства и высших иерархов церкви. Оно всячески пыталось ставить на значимые церковные должности людей «лояльных», которые не смогли бы рьяно отстаивать интересы церкви. Были введены институты уполномоченных по делам религий. В их обязанности было утверждения всех перемещений, назначений, внутри церкви.
Однажды духовник рассказал мне один эпизод того времени. Он был благочинным и ему позвонил знакомый милиционер. Он просил забрать некоего священника из ресторана. Он говорил, что в ресторане буянит некий нетрезвый священник в рясе и с крестом в окружении девиц сомнительного поведения. Приехав на место, увидели что этот «священник» явно самозванец, до того несуразно на нем смотрелась одежда священника и крест. Когда попытались с ним заговорить, подошли «люди в штатском» и вежливо попросили покинуть помещение. «Такими действиями КГБ нанесло больше вреда церкви, чем все институты атеизма вместе взятые» — с горечью заключил он.
Власти добились от Священного Синода Русской Православной церкви «добровольного» закрытия целых епархий «из-за отсутствия верующих». При действующих монастырях и Лаврах устраивали клубы. Во время богослужений проводили танцы с громкой музыкой, а в Почаевской лавре, в кельях братского корпуса и в монастырской больнице разместили интернат для умалишённых.
Можно приводить еще массу разнообразных примеров, но очевидно одно — попытка уничтожения церкви как социального явления. Проходили десятилетия, менялась тактика уничтожения, но цель оставалась прежней — если не полностью уничтожить, то заставить церковь быть служанкой сиюминутных политических моментов.
Действительно, человеку неверующему трудно понять рациональным умом, каким образом, после таких репрессий, расстрелов, ссылок, церковь еще жива. Кажется, Антоний Сурожский писал что «церковь должна быть бессильна как и Христос». Христос так же был бессильным. Бессилие заключалось в той жертвенной любви, когда Он, вися на кресте, молился за распинающих. И в этом Его сила.
Вот так и церковь должна быть бессильна, и только по-матерински взывать к людям. И ждать, терпеливо ждать и надеяться, не обращая внимания на мнимое могущество и материальные выгоды сиюминутного политического момента. Глава Церкви у нас Христос. Он незримо управляет церковью, поэтому нам бояться нечего. На крови мучеников основана церковь. И новомученники и исповедники Российские тому наглядный пример.
О них и их подвиге поговорим в следующей статье.
Если вы желаете более глубоко разобраться в теме гонений на Православную Церковь, обратите внимание на следующие книги —
